Исход Авроры

Кристофф Джей

– Вашего мнения никто не спрашивал, – огрызается Ким, размахивая пистолетом. – Пошли.

• • • • •

Лейтенант Ким под дулом пистолета загоняет нас в кабину пилотов и, управляя своим истребителем с помощью какой-то дистанционной консоли на запястье, начинает буксировать наш поврежденный корабль к станции. Работа медленная, кропотливая – Ким, кажется, знает, что делает, но не похоже, что истребители созданы для такой работы.

Зила, Скар и я стоим на коленях в центре кабины, сцепив пальцы за головой. Ким маячит у нас за спиной. Время от времени она пытается установить контакт со станцией связи. Плохая новость

в том, что она злится все больше с каждой неудачной попыткой, а она и без того нас сегодня уже много раз прикончила. Но и хорошая новость есть – пока она яростно ходит туда-сюда и ругается, мы можем шептаться.

– Зила говорила серьезно? – шепчет Скар, наклоняясь ближе. (Как же она приятно пахнет, неужто вообще не потеет?) – Мы переместились во времени?

Я легонько пожимаю плечами и бросаю взгляд на наш Мозг, которая снова погрузилась в свои мысли.

– Не знаю. Звучит безумно. Но другого объяснения, которое соответствовало бы фактам, у меня нет.

Она кусает губу, глаза широко раскрыты и встревожены.

Это плохо, очень-очень, крайне плохо.

Если год, указанный нашей злющей дикаркой, правильный (чего не может быть, поскольку тогда мы точно путешествуем во времени), терране и бетрасканцы находятся в состоянии войны. И так будет еще два десятилетия. А меня перевозят на какую-то засекреченную военную базу, дрейфующую на краю бури темной материи в эпицентре катастрофы, охватившей всю станцию. Обещание Зилы, что это «плохо кончится», может оказаться просто преуменьшением века.

Какой бы век сейчас ни был…

Я не произношу ничего из этого вслух, но мне и не нужно. Скар молча наклоняется, прижимаясь своим плечом к моему.

– Я очень обаятельный, – бормочу я. – Может, они меня не тронут.

Лейтенант Ким поднимает пистолет.

– Ты. Заткнись.

Я замолкаю. И прижимаюсь плечом к плечу Скарлетт, стараясь найти в этом прикосновении как можно больше утешения.

Кэт больше нет. Тайлер пропал без вести. Аври и Кэл неизвестно где.

После стольких лет одиночества мой экипаж стал моим кланом. Тысячи невидимых нитей связывают меня с каждым из них способом, который терране, возможно, не в состоянии понять. Я всегда на связи с ними, всегда слежу за тем, где они находятся, за тем, как они двигаются вокруг меня. Это инстинкт. Бетрасканец, не имеющий клана, каждое мгновение осознает, что он – крошечная частичка в огромной вселенной и что он не связан ни с кем.

Я испытал эту боль, когда родители отправили меня жить с бабушкой и дедушкой за пределы планеты, подальше от всей остальной семьи, поскольку мне было бы легче в условиях невесомости. С дедом и бабкой все было в порядке – они сами выбрали место, где жить, и могли вернуться домой в любое время. А я? Моя связь была разорвана, и не важно, говорили они об этом вслух или нет.

Я испытывал ту же боль каждый день, пока учился в академии. Всегда был окружен людьми, но ни к кому не привязан.

Но боль от потери членов команды, одного за другим, еще сильнее. Я не хочу потерять еще и Скар с Зилой.

Нам требуется почти тридцать минут, чтобы добраться до станции, и по пути мы впервые по-настоящему хорошо рассматриваем бурю темной материи. Она поражает своими масштабами – триллионы километров в поперечнике. Размер бури заставляет меня почувствовать себя насекомым, смотрящим в лицо Творцу.

Буря

полностью черная, такая глубокая и всепоглощающая, что глазам больно на нее смотреть. Но время от времени она вспыхивает, испуская прерывистые импульсы квантовой энергии – темно-лиловый цвет становится кроваво-черным. Края бури извиваются, скручиваются и обвиваются вокруг себя, словно змеи размером с солнечную систему, сотканные из дыма. Но через несколько мгновений цвета гаснут, и тотальная чернота снова занимает свое законное место.

Отрезок огромного металлического кабеля тянется от станции на сотни тысяч километров в пульсирующую темноту. Когда мы подплываем ближе, я могу более отчетливо разглядеть, где он заканчивается – в колоссальных размеров сооружении в невидимом хаосе. Поверхность его плоская, металлическая, подернутая рябью, точно масло на воде. Тысячекилометровое свидетельство абсолютно невероятного безумия наших похитителей.

Квантовый парус.

Эта станция – не что иное, как буровая установка, которая наверняка обошлась в целое состояние. И фокус в том, что если заставить подобную штуковину действительно работать, то источник энергии будет просто невообразимым. Однако реальность такова, что установить квантовый парус в буре темной материи и привязать его к станции, на которой вы же и живете, – это все равно что обмазать свою любимую часть тела (или части) фрейяном и отправиться прямиком в логово каладианцев. То есть вы абсолютно точно напрашиваетесь, – нет, прямо-таки рассчитываете – на крайне неприятный и весьма вероятный смертельный опыт.

– Эти люди ненормальные, – шепчу я.

Мы приближаемся к заброшенной станции, все еще извергающей пар в темноту, ее корпус покрыт отметинами и весь почернел. Она настолько уродлива, будто ее построил кто-то очень злой. Не знаю уж, что такое с терранами и их чувством стиля.

Мы заходим в небольшой посадочный отсек, и хотя лейтенанту Ким все еще не удалось связаться со своим командованием, автоматические стыковочные устройства все же защелкиваются на обоих кораблях. И когда нас опускают на палубу, по всему шаттлу проходится дрожь от столкновения.

Как только двери отсека за нами закрываются, лейтенант Ким приказывает подняться на ноги. У меня сердце уходит в пятки, когда она ведет нас к воздушному шлюзу шаттла. И пусть меня сегодня уже девять раз убивали, тело все еще переполнено адреналином, а в голове звенят мысли о том, что я не хочу умирать.

Я не хочу умирать.

Дверь нашего шлюза с лязгом открывается, и мы входим во второй шлюз, соединенный с главным ангаром. Он залит мигающим красным светом. Направив на нас пистолет, Ким набирает код доступа, двери главного ангара открываются, и мы внезапно оказываемся в полнейшем хаосе.

Десятки людей в военной форме бегают вокруг, топоча ногами по металлическому полу. Из вентиляционных отверстий в потолке валит густой дым. Половина ангара погружена в темноту, другая – освещена аварийными огнями. Эскадрилья таких же истребителей, как у Ким, купается в мерцающем кроваво-красном сиянии. Терране снуют туда-сюда, на лицах респираторы для защиты от испарений. Скар начинает кашлять, Зила тоже. Вонь напоминает запах паленых волос и пластика.

В стене слева от нас длинное окно из плексигласа, и я вижу далекий парус, танцующий, словно воздушный змей во время шторма, а за ним бушует буря. Было бы почти красиво, если бы…