Исход Авроры
Шрифт:
Я не обращаю внимания на боль, сосредотачиваю мысли, посылая темно-синие щупальца сквозь последние обрывки предсмертных криков Путеходцев. Это все равно что искать одно конкретное дерево в густом, заросшем лесу. Но даже самые слабые намеки на те крики теперь затихают, и моя полуночная синева не находит ничего.
Наверное, он слишком далеко.
Наверное, я слишком слаба.
Последнее, что я помню, это выстрел из Оружия – колоссальный выброс энергии, который должен был уничтожить
…Каэрсана.
Звездного Убийцу.
Я встаю на четвереньки, сердце бешено колотится, голова кружится от одного этого усилия, дыхание отдается где-то в ушах, пока я пытаюсь удержаться на ногах.
Человек, виновный в смертях, окружающих меня, совсем рядом – лежит у подножия своего кристального трона, красный плащ раскинулся вокруг него. Он неуверенно шевелится, косы откинуты назад, открывая взору изуродованную половину лица. Сияние его глаз просвечивает сквозь паутину шрамов на виске и щеке, будто он сияет изнутри. Свет мягко пульсирует, может, в такт биению его сердца. Я сажусь на корточки, поднося руку к правой стороне лица. Кожа под моими пальцами кажется шершавой.
Я не чувствую Кэла нигде.
Затем разум его отца соприкасается с моим, бордовый, точно засохшая кровь, и одновременно золотистый, слишком похожий на разум Кэла. Затем его глаза резко открываются, фокусируясь на мне.
Это его рук дело. Он ответственен за каждую каплю крови, за разрушение, за боль.
И когда наши взгляды встречаются, он улыбается.
Я двигаюсь быстрее, чем успеваю подумать, – хватаю острый осколок кристалла и подрываюсь, словно бегун, преодолевающий препятствия, бросаясь на него, как если бы собиралась пронзить колом вампира.
Он поднимается на одно колено, чтобы встретить меня, и с силой отбрасывает на трон. Мир кружится перед глазами. Я хватаюсь за трон, пытаясь удержаться на ногах, Каэрсан тоже покачивается, темно-фиолетовая кровь капает у него из носа, губы растянуты в оскале.
Это все его вина.
Мертвые Путеходцы. Некоторые из них – дети.
Его собственный народ.
Пустое место там, где должен быть Кэл.
Я прикончу его.
Откуда-то – отовсюду – доносится звон Оружия. Остывая, кристалл гудит, поет. Я слышу свое хриплое дыхание. Мы двое стоим, пытаясь собраться с силами.
Затем наши взгляды встречаются, и я снова бросаюсь на Звездного Убийцу, вслепую швыряя его на землю. Мой крик – эхо со всех сторон. У Каэрсана перехватывает дыхание, когда я вгоняю колено ему в грудную клетку.
Он перекатывается, и его руки оказываются на моем горле, сдавливают. Я инстинктивно сжимаю кулаки и ударяю по месту между его предплечьями, разводя их в стороны и ослабляя хватку Каэрсана.
Я прикончу ублюдка. Только это и осталось.
Вслепую нащупываю другой
Мы оба поднимаемся на ноги, отступаем на несколько шагов. Я сжимаю в руке кристальный нож. Каэрсан огромен и двигается как воин даже сейчас, будучи раненым. Этот человек научил драться Кэла.
Но мой разум словно губка, из которой выжали всю воду, – я никак не могу использовать против него свою силу, так что кристалл – это все, что у меня осталось. Его собственный разум, должно быть, так же слаб, иначе он бы уже раздавил меня, как букашку.
Нужен всего один удачный удар.
Вот чем я займусь в оставшееся у меня время.
Он реагирует первым, бросаясь вперед с невероятной скоростью, пытаясь вцепиться мне в горло. Я отскакиваю назад, наступаю на что-то мягкое, спотыкаюсь, делаю выпад вперед, чтобы ударить врага по ребрам, пока он рядом.
Каэрсан рычит от ярости, но ни у одного из нас нет настроения болтать. Я следую за ним, танцуя вокруг в ожидании нового удара, но он слишком быстр, чтобы можно было уследить. Внезапно хватает меня за руку, подбрасывая в воздух, будто я ничего не вешу. Ноги отрываются от земли, и на секунду все замирает, а после я врезаюсь в основание кристального трона. В ушах звенит, а перед глазами темнеет.
Мертвая женщина-Путеходец уставилась прямо на меня, и там, где должны быть мысли, нет ничего, кроме тишины. Ее косички растрепались, и мне хочется их пригладить, а еще сказать ей, что мне жаль, мне так жаль. Мой разум беспомощно тянется к Кэлу. И снова отчаянная полуночная синева пытается найти…
…это?..
…едва заметное мерцание фиолетового и золотого.
Внутри меня взрывается радость, и я оборачиваюсь, чтобы поискать его на месте побоища, потому что он здесь, он жив, он…
– Подожди! – Я вскидываю руку, и Каэрсан замирает, скривив губы и глядя на меня так, словно я – грязь на подошве его ботинка.
– Слабачка, – усмехается он. – Теперь ты просишь пощады? Поздновато, твоя храбрость подвела тебя, девочка.
– Нет, я… – Мне не хватает слов, и я поднимаю руку, показывая жестом на наше окружение. Ища Кэла, я открыла свой разум и внезапно поняла: что-то изменилось. – Ты что, не слышишь?
Он хмурится.
– Я ничего не слышу.
– Именно.
Каэрсан наклоняет голову, и где-то на задворках своего сознания я ощущаю его осторожный поиск. Он принюхивается из-за баррикад, за которыми спрятался, не желая становиться уязвимым.
Я ничего не улавливаю снаружи. Когда мы с ним бились во время атаки, пространство вокруг Оружия было охвачено вихрем битвы, разумами людей, бетрасканцев, экипажей сильдратийцев – их страхом, гневом, намерениями. Где-то среди них я осознавала присутствие Финиана, Скарлетт и Зилы, моей команды, моей семьи.
Но теперь… ничего нет. Или, скорее, не ничего – не полное отсутствие, словно они все просто умерли. Что-то еще. Странная тишина, будто проснулся снежным днем, а мир вокруг приглушен.