Исход Рагнарёка
Шрифт:
Локи тем временем нигде не было видно. Он мог принять форму асура, мог взмыть в небо, наблюдая за схваткой в качестве зрителя, а мог и вовсе исчезнуть, переместиться куда-то, смотря издали или укрывшись в каких-то чертогах. По крайней мере, открыто в бой он уже не вступал. Либо убрался прочь, либо же ждал своего часа, выглядывая удачный момент для подлой и хитрой атаки.
Архиепископ набросился на Бальтазара, едва-едва успевшего вовремя подставить меч, чтобы заблокировать удар, и тем не менее упавшего на одно колено. Огонь обжигал лицо, едва не спалив волосы, с самих доспехов к мундиру некроманта срывались пучки и сгустки ярких разрядов, расходящихся болевыми волнами
Казалось, ещё немного – и новый белёсый всплеск мощной волной просто отбросит чернокнижника прочь, но тут пламенную энергию Аргетлама, заглушая и заставляя вражеский клинок затухать, начал выкачивать и поглощать в себя чёрный клинок. Лакримарум не разрушил и не расколол Меч Нуаду, он буквально тянул его силу, а потом и материальную оболочку, по крупицам впитывая в себя и сливаясь с вражеским клинком.
– Боже правый… – обомлел архиепископ Виндекс, ощутив, как пальцы его уже не сжимают рукоять, как Аргетлам исчез и влился в чёрный меч Бальтазара. А тот, в свою очередь, этим самым «обсидиановым» лезвием, вокруг которого теперь пульсировала аура огня, из рыжего переходящего в фиолетовый, рассёк шлем понтифика напополам, заставив того ещё раз рухнуть на землю.
Головная боль пронзила Квинта с невероятной силой. Будто вместе с крепким доспехом трещина прошла и по его черепу. Болела макушка, болел лоб, изнывающее болело внутри так, что глаза можно было лишь зажмурить. Не хватало сил даже открыть их, а из горла вырвался яростный стон.
Яркие молнии бегали от артефакта к артефакту, всё сильнее замедляя своё движение. Тело понтифика охватили ужасные конвульсии, затекли сразу все конечности, будто он свалился в яму с тонкими и при этом подвижными иглами, которые не просто вонзились со всех сторон глубоко в кожу и плоть, но делали это снова и снова без какой-либо остановки. Исказилось лицо, напряглись все мышцы, с губ срывалась слюна, но при этом копилась и в полости рта так, что ею запросто можно было и захлебнуться. Глаза предательски не желали открываться, словно их сжало насильно. Заложило уши, пульсирующая боль раздалась эхом в лёгких. Невозможно было сделать ни вдоха, ни выдоха.
Бальтазар уже готовился нанести решающий удар, но на него выскочило сразу несколько Локи в золотых рогатых шлемах, ловко перебрасывающих в жонглёрском азарте свои кинжалы из руки в руку, в том числе и друг другу. Некромант отвлёкся на их компанию, а к архиепископу издали, в окружении чародейского гранённого купола защиты, мчался немолодой Гаспар.
– Ваше высокопреосвященство, – с содроганием в старческом голосе заявил он, рухнув на колени возле понтифика. – Сейчас-сейчас. Энергия перегрузила ваше тело, оно уже не выдерживает. Надо было позаботиться об откатах, но я не знал, что они возможны при применении не своего личного колдовства, а чар артефактов богов! Какое изумительное исследование! Какие знания! Вы один дали науке больше, чем годы кропотливого изучения этих реликвий, – трясущимися руками снимал он одну за другой, избавляя Квинта от перчаток, наплечников, пояса, амулетов и других составляющих его доспехов и облачения.
Лишь когда большая часть реликвий была снята, архиепископ смог сделать хоть какой-то вдох и наконец приоткрыть глаза. Увидеть ничего, кроме ярких бликов, не получилось. Зрачки его из крестообразных вновь сделались человеческими. Постепенно картина прояснялась. Мужчина узрел голубое небо над головой. Квинт лежал на спине почти без сил, практически без сознания. Где-то на грани, готовясь уже покинуть измученное тело, всё ещё терзаемое отёками, конвульсиями, приступами тошноты, головокружения,
Слух возвращался так же не сразу, как и зрение. В ушах то ощущался звон, затем далёким эхом отголоски творящейся битвы вокруг, то их снова закладывало и опять прорывались внутрь какие-то звуки, среди которых самым отчётливым был голос высвобождавшего его от артефактов Гаспара.
– Я пересоберу доспехи. Я понял теперь, как это работает. Цепь будет замкнута на ключевых точках, а не вся целиком. Это будет прорыв! – заявлял он. – Окончательная победа!
– Нет, нет… артефакты! Я должен был отдать их ангелам, зачем я надел их? Зачем послушал тебя?! – процедил, превозмогая всю боль, Квинт. – Глупый ты старик, запудрил мне мозги! Какая… Какая стерлядь меня укусила… Уй… – морщился он, хватаясь трясущейся рукой со вздутыми и пульсирующими венами за сморщенный в гримасе от боли лоб. – Проклятое могущество затмило всё… Какие сражения? Будь они прокляты, эти боги с их войнами и артефактами! Я нужен не здесь… Я нужен дочери…
– Вам нужен отдых, архиепископ. Потерпите чуть-чуть, скоро всё закончится. Скоро вы свидитесь с ней и больше уже никогда не разлучитесь, – заявлял Гаспар, складывая реликвии в мешок, частично надевая на себя и оттаскивая весьма крупное и тяжёлое тело Квинта.
Со стороны это выглядело почти невозможным. Сухой худощавый старец – кожа да кости, а Квинт плечист, мускулист… Он и в кулачном бою, может, был бы неплох, если б любил подраться. Настоящий воин в облачении первосвященника. Но при такой комплекции он никогда всерьёз не пользовался своей силой. Не боролся на руках, не участвовал в состязаниях. Лишь хорошо питался да следил за здоровьем, уделяя внимание зарядке и разминке, дабы просто держать себя в форме.
Гаспар же явно усилил себя либо снадобьями, будучи алхимиком, либо магией, ведь был при этом ещё и чародеем, но не исключено, что и при помощи пары нацепленных артефактов, способных тоже придать энергии и немыслимой силы. Уж, как старьёвщик, он вполне разбирался, что на какие области способно влиять. Лишь благодаря такому вмешательству иных сил он мог хоть как-то тащить тело архиепископа Виндекса.
– Снижаемся, – заявила в это время Немезида Альберту и Анфисе, подыскивая ближайший укреплённый гарнизон имперцев, где девочке и послу было бы безопасно.
Бальтазар тем временем в лихом замахе назад сразил двойника Локи, что подкрадывался со спины, выпадом вперед сразу следом атаковал стоящего перед собой, а резкими движениями по дуге задевал по краям тех, кто осмелился приблизиться с боков, никого к себе не подпуская.
– Чёртов белобрысый! Да когда же ты уже сдохнешь! – недовольным тоном раздалось от истинного Локи, посылавшего на лорда-чернокнижника лишь своих двойников, безопасно постаивая в сторонке. – Почему?! Почему ничто тебя не берёт?!
Вот только голос сразу же выдал его местоположение, вследствие чего Бальтазар метнул свой разящий и искрящийся клинок туда. Вздрогнувший от ужаса, закрываясь руками, поджимая приподнятую ногу, стоя на другой, плут исчез прямиком из-под лезвия. Так что меч пролетел мимо, упав на землю. В этот же момент растаяли, взорвавшись разноцветными дымками, словно дайконский фейерверк, вокруг Бальтазара все доппельгангеры.
От них на какое-то время оставался эдакий радужный туман, оседавший и сгущавшийся в своих оттенках особенно в местах их соприкосновений. Это позволило Гаспару и архиепископу скрыться подальше, затеряться от взора Бальтазара, заодно и от асуров, которые в подобное облако просто не лезли, так как не видели свою цель и не знали, кого преследовать.