Исход Рагнарёка
Шрифт:
Бальтазар начал концентрировать в свободной ладони сгусток чёрных тоненьких молний, вокруг которых вились ещё более мелкие сиреневые искры, но сзади раздался резкий хлопок от удара кнута. Не по нему, не по спине, но по каменному полу часовни. Столь резкий и мощный, что сбил чернокнижнику концентрацию, практически заставил вздрогнуть и обернуться на звук.
– Не смей её трогать, жалкое смертное отродье! – хлестанула ещё раз своим кнутом Нэм, как бы вместе с Альбертом окружив с двух сторон чернокнижника, в то время как по краям прохода располагались деревянные скамейки с косыми спинками. Кто-то из плотников даже
– Да она такая же жалкая смертная, чтоб тебя, – оскалился оглянувшийся некромант.
– Она полубог! – сверкнула глазами Немезида.
– Да? А я полу-дрянь! – заявил Бальтазар. – Хотя нет, погоди-ка. Дрянь я вполне целостная, так что пошла вон отсюда! – С лица его сорвался тёмный волчий силуэт, тянущий за собой сгустки мрака и переливы ночных тусклых сияний, мелкие отростки с крючковатыми когтями и перепончатыми крыльями.
– Лорд некромант, может, всё же договоримся? – раздался голос Альберта Крэшнера. – У меня хорошие связи. Я могу провести вас в Империю под видом пленника, если желаете. Сохраните жизнь моей дочери.
– Да не жизнь я у неё собираюсь забрать, а часы! – повернул Бальтазар вновь к нему голову, но глазами, выглядывая из-за фигуры посла, нашёл девочку. – Ты, Рыжая Бестия! Помнишь видение Хроноса о зарождении мира? Хочу показать его всем драконидам, чтобы перестали считать себя избранным народом и потомками первозмиев! Пусть знают, что они такой же неудачный эксперимент предков эльфов, как минотавры или тэнгу.
– Без Часов Хроноса она потеряет многие свои силы! – подошла сзади ближе к нему Немезида.
– И что теперь?! – развернулся Бальтазар, не желавший из-за слабости Анфисы терять возможность добраться до Люции.
Ловким ударом Нэм резко обвила лезвие обоюдоострого клинка и рванула к себе, выбив его, заставив со звоном отлететь вниз под лавочки с правой стороны. У Бальтазара даже возможности побежать за ним не было: пришлось бы устраивать настоящий бег с препятствиями, перелезать через те самые спинки, при том что эта дама с хлыстом явно продолжит ему мешать.
Он выставил вперёд обе руки и породил поток чёрных переплетающихся лучей, мощно ударивших в Немезиду, образуя маленькие частицы в виде воронов и летучих мышей. Всё, что могла отразить её божественная сущность, разлеталось в стороны и через какое-то время пикировало обратно в неё. Птицы неслись вперёд с вытянутыми клювами, летучие мыши «падали» с заострённым хвостом, сложив крылья, напоминая какие-то метательные клинки.
Немезида ударила кнутом в грудь некроманта, и золотисто-рыжий разряд с самого кончика резко пронзил сильной болью всё его тело, заставив чернокнижника вскрикнуть и упасть на одно колено. Альберт благополучно отошёл, словно знал наперёд, что богиня возмездия собирается делать дальше. А та в гневе ударила ещё раз, уже основательно, да так, что Бальтазар отлетел вдаль, практически к трибуне проповедника.
– Сюда-то мне и надо, – процедил некромант, хватая Анфису за ногу.
Та направила лезвия своих катаров ему в шею, но столкнулась с жёстким тёмным барьером. Полупрозрачным, пульсирующим энергией, как фонтан. Чем сильнее она давила, тем сильнее оказывалось и сопротивление, отталкивающее её оружия словно магнит.
– Не тронь её! – восьмёркой двигая руку, хлестала по лавочкам Нэм, приближаясь
Анфиса перестала давить катарами и просто врезала Бальтазару по лицу каблуком другого сапога. От подобных действий барьер, похоже, не защищал. Лишь отражал металлическое оружие. Ведь не спас он и от удара кнутом по мундиру. Обжигающие спазмы снова разразились по всему телу, заставив чернокнижника вскрикнуть.
Девочка вырвала ногу из вздрогнувших пальцев некроманта и отправилась за трибуну на постамент. По сути, бежать было особо некуда. Справа и слева – каменные стены, а двигаться к выходу можно было лишь через центральный ход, что означало бы ещё раз пробежать в сторону матери мимо чернокнижника.
Нэм приближалась, а Бальтазар, лёжа на спине, сплетал новые заклинания. Белёсые призрачные щупальца-лианы устремились в разные стороны, скользя в воздухе толстым клубком кишащих змей над спинками скамеек часовни. С разных сторон они впивались и врезались в тело Немезиды, пытавшейся разрезать эти стебли взмахами кнута, но те лишь сильнее её окутывали.
На помощь с левой, а для Бальтазара – с правой стороны, пришёл Альберт, ударом шпаги рассекая часть из этих призрачных сгустков. Некромант тем временем уже смог подняться, разгораясь непроглядно-чёрной аурой со спины, застилая видимость происходящего для Анфисы, чтобы та не запрыгнула на трибуну и не захотела в резком прыжке вонзить свои катары ему в спину.
– Смелее, она просто богиня возмездия, – объявилась позади некроманта богиня Морриган, подбросив ему в руки чёрный клинок.
– Я рассеку его пополам в один взмах! – пригрозила Нэм им обоим.
У правого витража часовни, где изображалась мозаика «Торжество смерти» – популярный сюжет, где скелет в саване держит в руках косу, а из-под земли то и дело показываются призрачные руки и головы, – объявилась богиня Мортис. Не столь громадная, не с замок размером, как парила ещё не так давно над холмом, а ростом практически с человека, но по-прежнему левитируя в воздухе, потому казалась изрядно выше.
– Смотри, кто явился сюда за всеми душами, что ты успел насобирать! – ухмыльнулась Немезида гостье, словно старой подруге.
– Этому не бывать, – раздался гудящий и мощный мужской голос.
С противоположной от Мортис стороны, где мозаика изображала сюжет «Страшный суд», на которой павшие на колени фигуры глядели ввысь или хватались за головы, покорно кланялись либо рыдали в ужасе, а в вышине на сложенным из синего стекла фоне неба парил золотой пернатый ангел, трубящий в красивый рог, объявился в сверкающих доспехах сам Габриэль, размахивая металлическими крыльями.
Из-под шлема, как и прежде, не было видно лица. Там не было ничего, просто вид на заднюю стенку, словно невидимка был облачён во всё это великолепие из составных позолоченных пластин с заклёпками, узорами, шипиками и небольшими насечками. Что у него, что у Мортис было множество рук, только если богиня смерти сжимала серпы, то Габриэль был вооружён различными видами одноручных клинков.
– Слетелись, стервятники, за чужим добром! – процедил Бальтазар. – Я прям нарасхват, чувствую себя выпускницей элитной школы на балу всей аристократии Иггдрасиля, – скривился он. – Или же школы церковной, учитывая обстоятельства, – разведя руками, быстрым взором окинул он убранство часовни.