Искатель, 1998 №7
Шрифт:
Фельдман улыбнулся.
— Нет, у нас нет родственников в Израиле. Просто Эстер понравились места. Нас сюда возили на экскурсию, когда учились в ульпане. В Кесарию, на раскопки, потом в Зихрон-Яаков. Да, еще в «Сады барона».
— Места здесь красивые, — согласился Розовски — Я и сам временами подумывал сюда перебраться. Но с работой здесь не очень.
— Ничего, как-нибудь… — Борис вздохнул. — Сейчас направо. Все, приехали. Здесь. Я ее сейчас позову.
— Не беспокойтесь, я выйду.
Они
— Эстер? — крикнул Борис.
Входная дверь отворилась, и на пороге появилась женщина. В руках она держала половую щетку, поверх футболки и джинсов был надет халат.
— Борис? Что случилось? Она переводила тревожный взгляд с одного мужчины на другого. — Что-нибудь с Сашей?
— Все в порядке, не волнуйся так. Это Натаниэль, из страховой компании… — Муж вопросительно посмотрел на Розовски.
— «Байт ле-Ам», — подсказал Розовски. — Действительно, ничего страшного Просто несколько вопросов. Ваш… Ваш бывший хозяин был нашим клиентом, и мы сейчас оформляем выплату его наследникам. Я должен кое-что выяснить. — И повторил так же, как уже говорил Борису Фельдману: — Чистая формальность. Хорошо?
Эстер кивнула.
— Если вы не возражаете, — теперь Розовски обратился к мужу, — мы переговорим с глазу на глаз. Подождите меня в машине, пожалуйста. Можно слушать радио, можно курить. Сигареты и зажигалка на месте. На заднем сиденье есть русская газета, по-моему, вчерашняя. Пять минут — и я отвезу вас домой.
Борис в нерешительности топтался на месте, но Натаниэль уже повернулся к Эстер.
— Кстати, — сказал он, — если вы уже закончили уборку, мы и вас захватим. А пока — я могу зайти? — И не дожидаясь ее ответа, шагнул вперед.
Эстер собиралась что-то сказать, но промолчала и посторонилась, впуская его в дом. Остановившись в холле — большом и почти пустом, — Натаниэль осмотрелся.
— Спальня наверху? — спросил он.
— Две спальни, ванная комната и туалет, — ответила Эстер.
— А что здесь?
— Кухня. Там — еще один туалет, душ, комната для стирки белья.
— А кабинет?
Она молча показала на плотно закрытую дверь. Розовски снова осмотрелся.
— Богатый дом, — сказал он. — Думаю, на полмиллиона потянет.
— Шекелей?
— Ну, что вы? За полмиллиона шекелей вы вряд ли купите вдвое меньший где-нибудь в Офакиме. Нет, я имею в виду — долларов.
Похоже, что для Эстер подобные суммы были неожиданными. Натаниэль шагнул к кабинету и остановился.
— Вы там не убираете?
— Сегодня — нет, — ответила Эстер, нахмурившись.
— А вчера?
— Вчера тоже.
Натаниэль вздохнул.
— Ну, а позавчера и подавно. Да, я понимаю… Можно пройти?
— Куда?
— Для начала — в кухню.
— Пожалуйста. Чай, кофе?
— Нет,
— Не стесняйтесь, кофе и чай мои, — Эстер улыбнулась. — И сахар тоже. Я даже чашки принесла из дома. Хозяин говорил, чтобы я не стеснялась, но я… знаете… как-то неудобно.
— Да, я понимаю. Нет, я действительно не хочу ни чая, ни кофе. И у меня действительно очень мало времени. Но — спасибо за предложение.
— Не за что. — Она поставила щетку в угол, рядом с пластмассовым ведром. — Садитесь.
Натаниэль пододвинул табуретку к кухонному столику, сел. Эстер села напротив, сложила руки на коленях.
— Я вас слушаю, — сказала она.
— Скажите, — начал Натаниэль, — в воскресенье… вы обнаружили Розенфельда сразу же, как только пришли?
— Нет, я уже убралась в кухне и только потом пошла в кабинет.
— Вам ничего не показалось странным… непривычным?
Эстер покачала головой.
— Нет. Окно вот только было открыто. Обычно перед отъездом он все закрывал. А тут… Я сначала подумала, что он задержался, но входная дверь была заперта. Так что я решила, что он просто забыл. Правда, на него это не было похоже, он довольно педантичен.
— Да, понятно. Но ведь он не собирался уезжать. Во всяком случае, в тот момент, когда его убили.
Эстер молчала. Натаниэль озабоченно спросил:
— С вами все в порядке?
— Все в порядке, не обращайте внимания… — тихо сказала она. — Вы сказали — убили?
— Да, вы разве не знали?
— Значит, его все-таки убили… — повторила она.
— Вам это кажется странным?
— Мне? Н-не знаю… — растерянно ответила Эстер. — Я об этом не думала. Но вот самоубийство… — Она замолчала.
— Что — самоубийство?
— По-моему, он не был похож на человека, решившего покончить с собой.
— Н-ну… — Розовски невесело усмехнулся. — Мало кто заранее демонстрирует свое желание свести счеты с жизнью. Не возражаете, если я закурю?
— Нет, конечно, я сама курю.
Розовски протянул ей пачку «Соверена».
— Спасибо, я привыкла к «Европе».
Дав ей прикурить, Розовски спросил:
— Вы видели у него револьвер?
— Нет. Я даже не знала, что у него есть револьвер. Полицейский сказал.
— Инспектор Алон?
— Да, кажется. Он назвал себя, но я не очень понимала в тот момент… Нет, я не видела у него револьвера. Но я ведь и его самого редко видела. Я приходила сюда два раза в неделю. В воскресенье, когда он уже уезжал, и в четверг, накануне его приезда. Так что виделись мы с ним раз или два в месяц, когда он специально задерживался, чтобы заплатить.
— Он платил вовремя?
— Да, конечно.
— Но вы никогда не беседовали с ним… ну, на отвлеченные темы? О его семье, каких-то знакомых.