Искатель, 1998 №7
Шрифт:
— Нет.
— Тогда передай ему, что вечером я жду его дома.
— Опять?
— Опять.
— По-моему, это уже вошло в привычку. Почему бы тебе не перенести офис домой? И платить придется меньше. Кстати, пришли счета, — она помахала в воздухе солидной пачкой бумаг. — Вода, земельный налог, телефон, электричество. Будем платить? Или как обычно?
Розовски замахал руками:
— Не сейчас, ради Бога, Офра! Утром, хорошо?
— Мне все равно когда. А есть чем платить?
Натаниэль вспомнил о чеке, полученном в «Байт ле-Ам».
— Есть, успокойся. Я оставил конверт — на столе в кабинете. В конверте —
Галина Соколова остановилась в отеле «Мацада». Видимо, владельцы отеля считали, что романтичность названия вполне компенсирует, мягко говоря, невысокий уровень сервиса. А может быть, название родилось от архитектурного стиля — мрачноватый четырехэтажный дом действительно напоминал старинную — или просто старую — крепость. На фасаде вывеска сообщала о том, что это «Малой Мацада», вывеска была не новая и явно нуждалась в реставрации или замене. Да и само здание казалось то ли дряхловатым, то ли просто пыльным. Во всяком случае, Натаниэль, после долгого кружения в окрестностях А-Масгер с трудом обнаруживший махонькую улочку с табличкой «А-Шомер» и увидевший наконец гостиницу, подумал, что ни за что не стал бы ночевать в отеле такого вида. Впрочем, постояльцев — главным образом туристов и репатриантов из бывшего Союза — вполне устраивали и вид, и расположение, и сервис «Мацады», в основном потому, что цены здесь были, по нынешним временам, терпимы.
Розовски посмотрел на часы, огорченно нахмурился. Обещанные полчаса превратились чуть ли не в час. Следовало бы еще с дороги по крайней мере позвонить Соколовой. Хоть и поздно, но стоит позвонить сейчас, сказать, что он уже приехал, а заодно позвонить в офис, выяснить, что новенького от Алекса и Габи. Но сначала Соколовой. Он вынул из поясного футляра сотовый телефон. Рука его повисла над кнопками.
— О, черт, я даже не спросил номер телефона, — ругнулся Розовски. — Определенно, я нуждаюсь в отдыхе, с такой рассеянностью нечего заниматься расследованиями. И насчет склероза Офра права… — продолжая бормотать в собственный адрес нелестные слова, он набрал номер офиса. Услышав: «Шалом, вы позвонили в агентство «Натаниэль», — пропетое мелодичным голосом Офры, спросил: — Есть новости от Габи?
— Никаких.
— От Алекса?
— Есть, он появлялся. Сказал, что вся информация, которую можно было собрать, будет в твоем распоряжении сегодня вечером.
— Замечательно. Что еще?
— Да, тебе звонил некто Баренбойм.
— Да? — Розовски неопределенно хмыкнул. — И что же он хотел?
— Он не сказал. Только просил передать, что с этими делами не так все просто.
— С какими делами?
— Не знаю. Это я цитирую, — объяснила Офра. — «Вы, деточка, передайте Натаниэлю, что с этими делами не все так просто», — продекламировала она с выражением, стараясь повторить непередаваемый акцент Баренбойма.
— Очень похоже… — пробормотал Розовски. — То есть я имею в виду, что он, похоже, прав.
— Этого я не знаю. И еще он сказал, что утром непременно у тебя появится.
— Где?
— В офисе, где же еще.
— Ладно, Офра, спасибо. Мне пора. Я еще позвоню.
— А что говорить, где ты сейчас и когда появишься? — поинтересовалась Офра. — Ты
— Где я? — Натаниэль плотнее прижал к уху аппарат, пытаясь одной рукой вывернуть руль так, чтобы не столкнуться с нахальным жучком-«фольксвагеном». Ему это удалось почти чудом. — Я… Послушай, Офра, мне некогда. Я спешу на встречу с клиентом.
— Или клиенткой.
— Угадала.
— Значит, я была права! — торжествующе сказала Офра.
— Не болтай глупостей, — посоветовал Натаниэль и отключился. Во время всего разговора он бестолково кружил по пятачку перед «Маца-дой», пытаясь найти место для стоянки. Среди тесно прижавшихся друг к другу автомобилей выделялись несколько маршрутных такси с тюками и чемоданами — видимо, недавно доставили репатриантов из аэропорта «Бен-Гурион».
Наконец, решившись, Натаниэль ринулся в довольно узкий промежуток между маршрутками, немного поругался с таксистами — те крыли его лениво: то ли из-за жары неохота было скандалить всерьез, то ли ругались просто по привычке. Выключив со вздохом облегчения двигатель, Розовски хлопнул дверцей и направился в высокую вращающуюся дверь.
Вестибюль отеля встретил его ровным сдержанным гулом, столь плотным, что Натаниэль в первую секунду оторопел. Его толкнули в спину, буркнули что-то, похожее на извинения, он поспешно отошел в сторону и осмотрелся. Относительно просторный и комфортабельный — при внешней неказистости здания — вестибюль был настолько полон людьми, что казался, скорее, залом ожидания аэропорта в нелетную погоду.
— Фима, где наши вещи?! У нас было шесть мест — пять сумок и Тимошка! — услышал он истошный крик прямо над ухом и испуганно отскочил в сторону, едва не опрокинув пирамиду из доброго десятка разномастных чемоданов.
— Массовая эвакуация евреев, — пробормотал он. — Скорая помощь имени Теодора Герцля…
Конечно, было интересно узнать, кто такой Тимошка: попугай, котенок или внук? Он покачал головой и направился к стойке.
Слава Богу, у стойки царило относительное спокойствие. Натаниэль дождался, пока очередной репатриант, с ошалевшими от резкой перемены обстановки глазами, заполнит необходимые документы, и протиснулся к портье.
Портье, мужчина лет тридцати, смуглый, с такими же ошалевшими, как у его клиентов, глазами, уставился на Розовски.
— Мне нужно в триста двенадцатый номер, — сказал он портье.
— Даркон! Паспорт! — сказал тот, явно не понимая нормального иврита.
— Послушайте, — терпеливо начал объяснять Натаниэль. — Я не репатриант. У меня здесь встреча. Мне нужно в триста двенадцатый номер. На каком это этаже?
В глазах портье мелькнуло что-то человеческое, его взор прояснился.
— Еще раз, пожалуйста, — сказал он.
— Триста двенадцатый номер, — внятно произнес Розовски. — Где он расположен? У меня там встреча.
Портье молча указал рукой в сторону лифта:
— Третий этаж.
— Госпожа не выходила? — спросил Розовски на всякий случай.
— Кто?
— Женщина, живущая в нем.
— По-моему, нет.
— Так… Скажите, пожалуйста, у нее сегодня были гости? Может быть, кто-нибудь спрашивал? Ну, там… — Натаниэль сделал неопределенный жест рукой. — Не помните?
Портье посмотрел на него с невероятным изумлением.
— Вы с ума сошли! — сказал он.
— Разве? — Натаниэль удивился.