Искатель. 1976. Выпуск №6
Шрифт:
– Именно это меня и успокаивает, - пробормотал Соркин.
– И напрасно, - жестко сказал Лорка.
– Защититься от открытого удара куда проще, чем от удара в спину. На Стиксе человек все время находится в состоянии наивысшей готовности, на планетах типа Кики такое состояние поддерживать в себе очень трудно. Сбитый с толку сходством с Землей человек рано или поздно расслабляется. Это сходство коварное, оно похоже на провокацию. Образно говоря, под одной и той же вывеской на Земле может быть санаторий, а на сходной планете - ловушка. А человек очень часто действует по голым стереотипам
– Лорка говорил неторопливо, спокойно, точно размышляя вслух.
– Что произошло на Кике с поселянами и самим Петром Лагутой? Только ответив на этот вопрос, можно решать, насколько опасна или безопасна Кика.
– Есть официальное заключение о причинах их гибели, - заметил Соркин, - смерть от ужаса, от паралича сердца.
Лорка резко повернулся к нему.
– Петр Лагута, опытнейший гиперсветовик, как ребенок, умер от страха? Чепуха!
– Несмотря на свою уникальную надежность, сердце - капризный механизм.
Лорка упрямо покачал головой.
– Дело не в капризах сердца. Кика хранит какую-то тайну. И может быть, разгадку ее стоит поискать на Земле.
Лорка сделал этот намек по наитию, без заранее обдуманного намерения. Но тут же осознал, как это своевременно, и с острым вниманием ждал реакции врача. К его удивлению, Соркин пропустил намек мимо ушей.
– Значит, Кика по-настоящему опасна, - Соркин обеими ладонями провел по лицу.
– А тайна Кики крайне интересна прежде всего для меня, психолога и психиатра. Может, сойти с ума на старости лет и отправиться с вами? Вместо Виктора.
Это было полушутливое-полусерьезное предложение, но за шутливостью стояли напряжение и боль - Лорка почувствовал это сразу. Почувствовал и решил еще больше обострить ситуацию. Оглядев врача, он негромко, но уверенно сказал:
– Нельзя вам на Кику, Герман Петрович.
– Почему?
– Стары, - отрезал Лорка.
Соркин засмеялся открыто, но несколько принужденно, была в этом смехе и дань уважения за откровенность.
– Да вы и сами знаете об этом, - продолжал Лорка, - уже не та реакция, не та выносливость, настрой мыслей.
Соркин досадливо поморщился и снова провел ладонями по лицу.
– Федор, - в голосе врача звучали непривычные просительные нотки, - ведь от вас в конце концов зависит, пойдет Виктор в экспедицию или нет.
– Совершенно верно.
– Так вот, я прошу вас, убедительно прошу - откажите ему.
– Почему?
– довольно резко спросил Лорка.
Соркин шумно вздохнул, очевидно подавляя внезапное раздражение.
– Все очень запутано. Просто я никогда не прощу себе, если с Виктором на Кике случится несчастье.
– Так, - жестко констатировал Лорка.
– Стало быть, ради вашего спокойствия я должен покривить душой. Обеспечить Виктору спокойную жизнь на Земле, а вместо него на опасное дело взять другого?
Лорка ждал бурной реакции, но ошибся. На крупном лице Соркина появилось беспомощное, даже жалкое выражение.
– Все так запутано, - безнадежно повторил он.
– Вы правы, Федор. Достаточно того, что я покривил душой, когда так настойчиво рекомендовал Виктора в экспедицию.
Скосив глаза, Лорка наблюдал за Соркиным. Тот сидел, откинув крупную
– И все из-за Эллы?
– негромко спросил Лорка.
– Да, - тяжело ответил Соркин, - она совсем смяла меня. Хотя я не устаю благодарить судьбу за встречу с ней.
Лорка подумал о том, как хитро все запутано в этом чудном и чудном мире. Как незаметно крохотная ложь оборачивается недоразумением, а недоразумение - драмой.
– Не терзайте себя понапрасну, - мягко сказал Лорка.
– Если Виктор и не пойдет сейчас на Кику, он пойдет потом на другую, может быть, еще более опасную планету. Мир отваги, риска и удачи - его стихия, он рожден для него. А вот как сделать экспедицию на Кику более безопасной, стоит подумать всерьез. И тут, Герман Петрович, вы можете сказать очень веское слово.
– Слушаю вас, - без особого воодушевления ответил Соркин.
Лорка понимал, как трудно ему сразу перестроиться, отвлечься от тяжких мыслей, поэтому вел свой рассказ неторопливо и очень пространно. Соркин довольно быстро «отошел» - Сказывалась многолетняя тренировка - и активно заинтересовался странной судьбой кикианской экспедиции.
– Меня самого удивляла цепочка несчастий с кандидатами,- признался он, - но я считал это случайностью.
– На этот счет есть и другое мнение, - дипломатично не останавливаясь на земной версии, Лорка со всех сторон обрисовал космическую. Соркин слушал внимательно, но без особого энтузиазма, отдавая традиционную дань скептицизму в отношение инопланетного вмешательства. Однако он мгновенно насторожился, как только Лорка упомянул о таинственном рибонуклеиде, найденном в вине.
– Я осведомлен о контрольных опытах, но и понятия не имел, откуда взялся этот странный стимулятор, - Соркин задумчиво поглаживал свой квадратный подбородок.
– Все рибонуклеиды действуют мягко, я бы даже сказал - деликатно. Они могут обострить память, эмоции, лишить сна или, наоборот, усыпить, но заставить человека галлюцинировать, а тем более кинуться в бушующие волны или в овраг - это исключено.
Несмотря на безапелляционность заключения, Соркин еще не высказался до конца.
– Расскажите-ка мне еще раз, как вас угораздило нырнуть в овраг.
Он выслушал, не перебивая, и глубоко задумался.
– Так-так, - пробормотал он и вдруг спросил: - Вы очень любите летать?
Лорка усмехнулся.
– Если бы не любил, кой бы черт понес меня в космонавты?
Соркин покивал головой, но чувствовалось, что ответ его не удовлетворил. Он поиграл пальцами в воздухе, точно пытаясь поймать нечто невидимое.
– Я не о том. Я имею в виду первозданную жажду птичьего полета в голубом просторе.
– Понимаю, - вздохнул Лорка.
– Какими только способами я не пробовал летать! Прыгал в воду как только мог, прыгал с обрывов на мягкие песчаные склоны. Но, увы, летать, как птица, мне удавалось лишь во сне.
Лорка покосился на Соркина. Тот слушал внимательно, терпеливо.
– Впечатления от этих волшебных полетов во сне были у меня пронзительно яркими. Наверно, моим дальним предком, архипрабабушкой, была сильная и ловкая обезьяна, как птица летавшая с дерева на дерево. Иначе откуда все это?