Искатель. 1979. Выпуск №3
Шрифт:
ный договор, коли за суд взялись? — Скулы царя, туго обтя
нутые смуглой кожей, зарозовели.
Ваше величество! — на лице дипломата застыла полос
ка горячей улыбки. — Я вам скажу простую, как хлеб, прав
ду... Великобритания еще не связывала себя навечно ни с кем
и пи с чем... Это — откровение, за подобное головы скатывают
ся
тату о Северном союзе...
Петр встал — заслонил светильник. .Резко обозначился чеканный профиль лица. В возмущенном голосе пробился гортанный клекот.
— Точных, верно, не было.! От оных вы ужом ускользнули!
Набатно раскатилась волна, сотрясая фрегат, — затрещали
снасти. Слышно было, как с палубы по бортам с плещущим гулом потекла вода. Светильник качнулся — резкий профил?» лица Петра расплылся, заходил черной тенью по степе. Царь продолжил:
Вот что! Было время, когда я предлагал шведскому сена
ту умеренные претензии. Тогда я хотел возвращения только
Ингрии, Эстляндии и Выборга. Но вольнолюбивые шведы, не
знаю, но чьему совету, — Петр сделал многозначительную пау
зу, — на то не согласились. Теперь же, пусть хоть вся Европа
запоет вслед за вами — я от своих требований ни на шаг но
отступлюсь!
Ах, ваше величество! — искушенный в лицемерии дип
ломат не справился с волнением. — Вы изнуряете нас своей
гордой твердостью. И разрешите заметить — у вас очень мни
тельный нрав.
Петр махнул рукой и открыл походный винный погребец.
Ладно уж! Расстанемся по-нашему. Дабы вас сырым вет
ром еще больше не продуло.
Избавьте, ваше величество!
Нет, нет! Непременно! А то вам пути не будет... да и ме
ня обидите. — Плеснул в чарки водки, с шутливой грозностью
поднес. — Лечебный дигет — от простуды!
Дженкинс мучительно выпил, закашлялся. Уходить не спешил. Оказалось, ждал не зря. Появился Ягужинский, весь мокрый, с пакетом в руках. Генерал-адъютант вопросительно молчал — было слышно, как с его одежд канала вода.
— Читай! — Из-под вздыбленных бровей Петр метнул сокру
шающий взгляд. — Не мне — я с адмиралом Норрисом не пе
реписчик. Ему читай! — он ткнул локтем в сторону Дженкип-
61
са, — дабы уразумел, зачем здесь появился британский флот. Ягужинский засветился внутренним
Так... вначале неподобающее государю приветствие... Вот
дело... «Я имел честь принять вашего царского величества ми
нистра сэра Ягужинского и был уведомлен, что вы не желаете
ссоры между вашим величеством и моим августейшим королем.
Позвольте заверить — я прибыл с эскадрой в Балтийское море
исключительно для протекции английского купечества от швед
ского гпиратства и защиты нашей древней дружбы. Искренне
ваш — адмирал Ян Норрис».
Ну как, ваше величество? — Дженкинс ласково замор
гал, г— Надеюсь, теперь не осталось сомнений? Адмирал Нор
рис, как видите, — рыцарь!
Оставляю сие писание безответным, поскольку оно не от
самого короля, — под черными бровями Петра медленно стыл
блеск зрачков. — Счастливого плавания, мистер Дженкинс.
Прощание было подчеркнуто сухим и холодным — царь не ответил на поклон, не послал Ягужинского проводить. Дипломат с трудом одолел путь до дверей: ноги неуверенно танцевали на плывущем полу. Генерал-адъютант откровенно насмехался. Петр подошел к квадратному люку — долго вслушивался в гул ветра и воды.
Шторм не утихает, — осторожно заметил Ягужинский.
Зови, Павлуша, командора Змаевича, — думал о чем-то
своем Петр, раскуривая трубку. — И лисий хвост, и волчьи зу
бы видны! Что за глупая дипломатия?.. И невыгодно, и срам!
Неслышной тенью появился Змаевич.
— Так, значит, галеры в опасности? — спросил Петр. И до
бавил резко, язвительно: — Ахтительные авантажи! Благодар
ствую Апраксина за вести!
У Петра сильно разболелась голова — ломило затылок, тупая боль сжимала виски и лоб. Перед глазами качалась красная паутина.
<—Понеже мне отсюда ничего не видно, я на Гангут прибуду самолично. Отплываем на бригантине «Принцесса» сегодня же, сейчас, пока темно.
— Ваше величество! — вскричал Ягужинский, молитвенно
поднимая руки. — Вы рискуете жизнью! В такую погоду!..
Петр помолчал, только глянул как-то необычно. Сказал строго и собранно, но тихо, разбитым голосом:
— Писем на мое имя не принимай. Впрочем, смотри и решай
все своим умом. Где я — строгий секрет... — И уже весь в ве-