Искатель. 1985. Выпуск №4
Шрифт:
Пока казаки собирали после боя трофеи и ловили в лесу разбежавшихся коней уничтоженного шведского полуэскадрона, Дмитро с Сидоровым присели на скамье одной из чаек.
— Откуда взялся, друже? — поинтересовался сотник.
— Прямиком от Мазепы. Погостевал у его ясновельможности три дня и распрощался с ним. Красиво говорит гетман, многое сулит, да не тот он человек, чтобы связывать с ним свою судьбу, Нет ему дела до простых казаков, одна в его голове думка: как стать украинским королем. И ради этого наплюет он на честь и славу родной земли, распродаст ее по кускам кому угодно, прольет, не задумываясь, реки крови. Лжива и лукава его душа.
— А
— Чужое слово — одно, а свое ухо и глаз — другое. Не один я раскусил Мазепу, многие его казаки не хотят сидеть без дела, когда ворог стоит у ворот Украины. Без малого сотня добрых хлопцев увязалась со мной от гетмана. Прикинул я, что и ты сейчас должен возвращаться с невестой на Сечь, и решил снова пристать к тебе. Разыскал твой след без труда, но на хуторе останавливаться не рискнул: шведы могли принять моих донцов за царских казаков. А потому стал поджидать тебя у чаек. И, как видишь, не напрасно…
— За выручку, друже, спасибо, а вот насчет возвращения на Сечь… — Дмитро тронул кончики усов, глянул на атамана. — С рассветом из хутора пожалуют мои запорожцы, вот тогда всё и обговорим…
Едва над рекой начал таять утренний туман, на тропе появилась шумная ватага сечевиков, следующая за двумя доверху нагруженными возами. Очутившись у чаек, запорожцы стали недоуменно осматривать место недавнего боя, вглядываться в лица незнакомых казаков, приведенных Сидоровым.
Три громких, раскатистых удара в большой медный казан, прокатившихся над берегом, отвлекли их от этого занятия.
— Браты-сечевики! — зычно крикнул запорожский полусотник, стоя возле казана с мушкетом в руках. — Пан сотник кличет все славное товарищество на раду! Просит слово молвить…
— В круг! На раду! Нехай говорит! — сразу раздалось со всех сторон.
Дмитро легко вскочил на воз, снял шапку, низко поклонился на все четыре стороны. На берегу смолкли шум и разговоры, напряженная тишина повисла в воздухе.
— Верные лыцари-запорожцы! Храбрые други-донцы, не раз бившиеся вкупе с нами супротив нехристей-басурман! — выкрикнул Дмитро. — Наши кровные браты — реестровые [16] казаки, так же отважно, как и мы, боронящие Украину от недруга! Давно не топтала нога супостата землю нашей милой отчизны! С того славного часа, когда гетман Хмель соединил Украину с ее сестрой Россией и наши великие народы-браты сообща встали супротив недругов, явив им общую силу и честно деля промеж себя радость и горе. Но стоит сейчас страшный ворог у наших кордонов, с огнем и мечом собирается вторгнуться на нашу землю. Так неужто будем ждать, когда он вломится в наши хаты, принесет огонь на наши нивы, станет сеять смерть среди наших близких? Не бывать тому! Браты-россияне уже льют кровь на полях брани, вместе с ними и тысячи наших другов-казаков. Так чего ждем мы? Разве не нашим саблям суждено защитить Украину от недругов-шведов?
16
Реестр — список, официально признающий за внесенными в него принадлежность к казачьему сословию.
Дмитро смолк, и тотчас тишина словно взорвалась криками:
— Смерть ворогам!
— Веди, сотник, на шведов!
— И поведу! Но поскольку Сечь не воюет со шведским королем, поведу лишь тех, кто сам выступит супротив ворога по зову сердца. Кто остается боронить свой народ и веру —
Дмитро с радостью увидел, что с места не тронулся ни один запорожец или реестровый казак. Остались возле него и все донцы. Выждав некоторое время, сотник не спеша надел на голову шапку, поднял руку.
— Первая полусотня! Снимать с чаек пушки и вьючить их на коней! Вторая полусотня! Разгружать возы и делить поклажу по саквам! [17] Кашевары, немедля казаны на огонь и готовить кулеш!
Дмитро соскочил с воза, остановился против Сидорова и куренного атамана казаков-реестровиков.
— Почти все мои запорожцы пешие, а казак без коня — половина казака. Поэтому сразу после завтрака ударим по хутору и отобьем лошадей у квартирующих там шведов. Когда посадим всех хлопцев в седла — сам черт нам будет не брат.
17
Саква — походная казачья сумка.
Полковник Тетеря только собрался пообедать, как дверь горницы распахнулась и на пороге вырос взволнованный сотник Сердюков.
— Беда, — проговорил он. — Есаул Недоля взбунтовал казаков.
— Это как взбунтовал?! — взревел Тетеря.
— Собрал всех сердюков на раду и предложил отложиться от Левенгаупта. От имени батьки Голоты пообещал им прощение всех грехов, если они вкупе с россиянами начнут бить шведов. Лишь два неполных куреня остались с нами, а остальные ушли с Недолей.
Тетеря прикрыл глаза ладонью, тихо застонал.
— Верно говорят: сколь волка ни корми… Прав был гетман, который в последнее время не доверял Недоле. Недоглядел я, недоглядел…
Полковник оторвал ладонь от лица, уставился на сотника.
— Куда подались бунтари?
— Мне неведомо.
— Тогда скорей на коней да поближе к шведам. А то, не приведи господь, появятся здесь хлопцы Недоли.
— Прощевай, панночка, и передавай привет батьке Голоте, — проговорил старший из запорожцев, наблюдая за приближающимся к ним разъездом русских драгун.
Подпустив его на сотню шагов, он развернул коня и с группой своих- сечевиков поскакал назад, где у берега ждала их чайка.
Драгунский офицер подозрительно оглядел девушку, нахмурил брови при виде ее пистолетов и сабли.
— Кто такая? — строго спросил он, не торопясь вкладывать в ножны шпагу.
— Кому надобно — узнает, — смело ответила Ганна. — А сейчас вели доставить меня к батьке Голоте… И поживей.
— Кто такая? — повышая голос, опять спросил офицер, не привыкший к подобным ответам.
— Невеста казачьего полковника Дибровы. А прибыла к батьке Голоте с важными вестями о шведах. И коли не хочешь накликать на свою голову беды, спешно доставь меня к нему…
Есаул Недоля не ушел к царскому войску, а затаился в лесах поблизости от шведов. Сейчас, прижавшись к стволу дерева, он внимательно наблюдал за движущейся мимо него вереницей шведских телег и колоннами конных и пеших солдат. Его казаки, оставив лошадей в глубоком овраге, лежали под кустами в полной готовности к бою. Вот Недоля приподнялся, увидев то, чего ждал: среди однообразных, затянутых грубым рядном телег появилось несколько добротных повозок на высоких колесах с крытыми верхами. Их окружала группа конных кирасир. Спереди и сзади двигалось по роте пеших солдат с мушкетами на плечах.