Искатель
Шрифт:
Дождь на улице не прекращался.
Через час я шел по улицам Осаки, похожий на отпетого бандита, нарядившегося в длинный кожаный плащ. Кроме еды, информации и этого самого плаща квартира, послужившая перевальной точкой для уйгура и финальным местом упокоения члена местной банды, ничем полезным мне послужить не могла. Ну и деньги, порядка сорока тысяч йен, оказавшихся у христианина. Хотя был ли он им…?
Пробиваясь через толпу на проспекте, я мрачно размышлял над смыслом того, что делаю здесь и сейчас. Штаб не отвечает, в новостях по телевизору ничего не передают, сотовый
Ситуация была… неопределенной.
— Братец!! Хочешь повеселиться?! — ко мне попыталась прижаться, обняв за талию, одна из зазывающих в хост-бары девушек, но, когда её рука наткнулась на ножны катаны, которую я сунул сзади за пояс, бедолагу просто сдуло.
Веселье скоро начнется. Я не ожидал, что окажусь в Осаке, но, оказывается, этот город для уйгуров был вполне логично выбран, как точка, откуда они с комфортом исчезают из Японии, если операцию обнаружат местные власти. Просто, изящно, эффективно, если мы имеем в виду не простых людей, а неутомимых «надевших черное», у которых шансы удрать из-под внезапной опеки властей куда выше. Намного выше.
Поэтому сейчас, шагая под дождем, я при себе имел только оружие. Все средства связи уничтожил до того, как добрался до города, подозревая, что линии связи могут быть скомпрометированы.
Со слов христианина-мотоциклиста я знал, что его банда разъезжает или зависает на основных подъездах к городу, чтобы оказать те же услуги, которые он оказал «своему» уйгуру. Встретить, привезти, обеспечить (сразу!) сытной едой, а затем информацией, выполнить все просьбы, указать на место сбора. У каждой встречающей банды могло быть своё, но что-то мне подсказывало, что оно для всех одинаково — клуб «Игривая комета». Именно мимо него я сейчас и прошёл, не повернув головы ни на потушенную вывеску, ни на скучающих под навесом крепких парней в пиджаках.
Соседнее заведение, малюсенький домашний ресторанчик, мне показалось куда более привлекательным. Внутри кроме сурового лысого повара за стойкой, традиционно носящего скрученную из веревки повязку на голове, никого не было. Заказав пару блюд, я тут же, за стойкой, их принялся поглощать. На вкус было так себе.
— Хозяин, где у тебя тут подвал? — не став тратить время на критику, спросил я.
— У меня нет подвала, — не отрывая глаз от готовки бросил мне мужик.
— У тебя есть подвал, хозяин. Через минуту мы в него попадем. Лишь от тебя зависит — каким образом. Время пошло.
Нельзя просто так готовить такую посредственную пищу рядом с бандитским логовом. Ну не логовом, а популярным местом отдыха и встреч, где есть вип-кабинеты, а также прекрасное звукопоглощение на стенах, но, тем не менее.
Повар поднял на меня глаза, подумал пару секунд, затем выдал:
— Не убьешь?
— Нет, — я качнул головой, внимательно отслеживая его движения.
— Идем.
Закрыв вход, он вернулся на рабочее место, продемонстрировав мне люк,
— Там хода нет, только небольшой люк, — тихо сказал он, — Через него передаю. Это всё.
— Спускайся. Не убью.
Только придушу, свяжу руки, заткну рот. Сам развяжется, но чуть позже. Пока осмотрим стену, в которой замаскирован люк, а для этого её нужно освободить от нескольких мешков. В Японии к свободному месту относятся с ну очень большим вниманием. Его всегда мало.
Уйгур чувствовался в нескольких метрах от меня. Надеюсь, он будет не один.
Моя «открывашка», так сильно пронервировавшая в свое время Горо Кирью, сработала со стеной ровно также, как и бронированной дверью, то есть разнесла кирпичи с грохотом, позволив мне, пригнувшись, протиснуться в образовавшийся лаз, из которого грохотала музыка. Сделав это, я оказался в натуральном цокольном зале варьете-клуба со сценой, столиками, назойливой цветомузыкой, полуобнаженными японскими девчонками у шестов и, конечно же, посетителями.
Увы, среди них, этих посетителей, оказался только один нужный мне персонаж. Он, полуголый, сидел на одном из диванов, раскинув мощные руки в стороны и обнимал двух крепких девиц не совсем определяемого происхождения, разглядывая меня со снисходительным любопытством. У еще двух десятков посетителей на лицах было несколько другое выражение. Возмущение, испуг, злость…
Впрочем, это были не совсем посетители. Скорее охрана.
Китайский наемник повелительно вскинул руку, музыка тут же умолкла.
— Так вот ты какой, вор… — почти добродушно и без акцента пророкотал этот массивный детина, — Мы тебя ждали! Не сказать, чтобы долго…
— И что я у тебя украл? — осведомился я, делая несколько шагов в зал. Люди начали вставать со своих мест, доставая ножи различной длины, дубинки и даже, вроде бы, нунчаки.
— Ты утащил у меня кусок мяса, вор, — улыбнулся этот человек, прижимая к себе обоих занервничавших девиц, — Окровавленный кусок. Прямо изо рта. Приличные парни… так не делают…
— Я неприличный человек, — качнул я головой, — И у меня к тебе вопросы. Но тут посторонние…
— Стоп! — рявкнул уйгур так, что вздрогнула половина присутствующих в зале, уже вроде бы готовых к драке (точнее, сжиматься в ужасе от «жажды крови», но они этого не знали), — Никаких техник! Ты против этих парней. Развлечете меня. Справишься — и я отвечу на твои вопросы. Сам!
— Уважаемый! — тут же возмутился один тип у сцены, — Что вы…
Он не успел договорить. Бутылка, молниеносно пущенная рукой уйгура, разнесла ему череп, брызнув стеклом во все стороны.
В следующий момент я уже действовал.
Катана — это не меч, с точки зрения остальных мечей мира. Это увеличенный нож для резки рыбы, скальпель, предназначенный легко и вольно скользить, разрезая мышечные волокна и внутренние органы. Он почти не приемлет парирования, он презирает рубящие удары, он боится брони. Основным оружием древнего самурая всегда был лук или копье, а катаны выполняли сугубо вспомогательную, почти ритуальную роль.
Однако здесь, в этом наполненном бесящимся светом зале, катана была на своем месте.