Искатели тайны. Путь загадок
Шрифт:
Пьетро Мори
тайны Неоплатоников. Братья поручились за вас, и я готов рассказать, то что знаю, что мы, последователи Плотина и Макробия, ученики учеников
великолепного Джованни Пико из Флоренции, а среди его последователей был и Сандро Ботичелли, и Леонардо да Винчи и семья Лоренцо Медичи, и он отстоял философа от инквизиции.
Петр Борисович сел поудобнее в кресле, и достав блокнот, стал записывать за магистром. Сьер Бертран был поглощен тем же, старательно выводя буквы в толстой тетради.
– Если что-то будет непонятно, спрашивайте.
– Итак, я начинаю. Основы наши идей были заложены еще Гомером, в его поэмах и гимнах, где слепой певец показал себя более зрячим, чем видящие, но не замечающие ничего люди. Гомер открыл нам, что все сущее связано между собой, включая Мировой Разум, Золотой Цепью взаимной важности и нужности. Гомер сказал о этом образно, словами поэта:
«Не было мне суждено увидеть цепь златую
И увидевший и коснувшейся ее увидит Царство Небесное».
Платон же указал, что человек способен поступать правильно, лишь когда может отличить Добро от Зла. А отличить он может лишь посредством своего Разума и опираясь лишь на Знание, ибо не Зная, как ищущий отличит одно от другого, Добро от Зла? Вот для чего и была создано движение Просвещения, дабы открыть глаза взыскующим Истину, и дать Инструмент в виде собственного Разума, дабы они могли поступать Правильно, то есть наказывать Зло, и творить Добро. И символом Разума Иллюминаты избрали Минерву, или Афину -Палладу, ведь одно из ее имен- София и означает Божественную Мудрость.
– И вот почему, – спросил Шереметев, – я видел статую Минервы, и в Лабиринте в Стра, и гроте парка Боболи.
– Да, так и есть. Это признаки любого ищущего подлинной мудрости, и это означает, что для адепта с установлением в символическом центре его владений статуи Минервы, он ставит в основу всего в мире именно Разум, и именно на него он и опирается.
– А как же Благо, сеньор Мори, – спросил Бертран, оторвавший глаза от тетради.
– Человеческий разум способен понять Благо личное и общественное, и искать собственное Благо посредством достижения общественного.
– А Истина, Учитель, – спросил Шереметев, записывая слова в блокнот.
– С Истиной проще, – улыбнулся магистр, – Истину можно отличить лишь посредством Разума, опираясь на Знание. И поэтому не бывает излишнего знания для ищущего. Но пути познания должны быть достойными.
– А Единое, маэстро? – думая поймать Учителя в ловушку, спросил де Грасси, – как понять это?
– Опять- таки через золотую цепь Гомерову, соединяющую все сущее, и связывающее между собой. Разве короли могут быть без своих генералов, а те без своих солдат, они без денег из казны, а казна без налогов, ну а налоги без податного сословия? Так что король, получается связан со семи своими поданными золотой нитью, и не может существовать без них. Вот в этом и состоит принцип Единства, что и малое и большое неразрывно связаны между собой.
Так
Однажды, возвращаясь в гостиницу, граф Шереметев встретил двух щеголеватых итальянцев, стоявших и разговаривающих с лакеем его постоялого двора.
Два бандита
– Здесь живет приезжий из России, – спросил один, – его зовут граф Шереметев. У нас к нему дело.
– Нам ничего не было сказано о вас, сеньоры, – твердо проговорил служитель, – и был ли здесь этот господин, мне неизвестно.
Петр Борисович с вниманием наблюдал эту сцену. Один из посетителей картинно выставил левую ногу вперед, демонстративно достал надушенный платок из кармана, и поднес к своему носу, элегантно опираясь правой рукой на трость. Его приятель посмотрел на франта и усмехнулся, покачав головой.
Микеле и Джузеппе
– Мы договаривались, и его лекарь нас вылечил, и произошло это похвальное событие недалеко от Рима, и лечение носило не только медикаментозный характер.
– Сеньор большой философ, – заметил лакей, – я передам господину графу, но сеньору философу следует держать наваху не так на виду, а то этот нож порвет вам ваш новый камзол, – говорил служитель с изменившемся лицом, и потянулся рукой за стол, доставая что-то.
Спектакль пора было заканчивать, ибо эта удачная реприза, напоминающая «Двенадцатую Ночь» Шекспира, грозила перерасти в ужасную сцену с лужами крови на полу, и Шереметев подошел к посетителям, своей упругой походкой, проверив на ходу, легко ли выходит клинок из его трости.
– Приветствую вас, почтенные, – заговорил граф, подходя со спины к своим интересантам, и не видя их лиц.
Оба стремительно повернулись, и Петр Борисович уже схватился за трость другой рукой, готовясь выдернуть лезвие одним рывком, как вдруг оба сняли шляпы и склонились в изящном поклоне.
– Сеньор, мы прибыли в гостиницу, готовы исполнить ваши повеления, – проговорил один итальянец, внимательно глядя на графа, и тревожно хмуря брови, – Граф не узнал нас, богатыми будем, – пошутил он, – Я же Джузеппе, ваш лекарь вылечил мне ногу, а это Микеле, – он кивнул на франта с платком, и тот поклонился еще раз.
– Я рад вам, – пробормотал граф, не веря глазам, и предчувствуя подвох, – но вы выглядели немного не так.
– Сеньор же дал нам немного скуди на обзаведение, -начал Джузеппе, – и колено не болит, – Микеле, – он толкнул приятеля локтем в бок, от чего тот ойкнул, – начал новую жизнь, помогал матери в Остии. Мы пришли к вам на службу.
– Да сеньор, – подтвердил другой бывший бандит, кивнув с необычайной важностью, и убирая наваху в другой карман, что бы не торчала на виду, – мы ваши преданные слуги.