Искатели. Свидетели. Творцы
Шрифт:
– А как обывателю знать, в каких условиях он выращен?
– Потребитель у нас делится на две категории. Чаще всего у нас не покупателя поднимают до необходимого уровня понимания, а наоборот, создают какую-то иллюзию, под которой неосведомленный потребитель с низкой культурой глотает ненатуральное вино, как пилюлю. Конечно, это выгодно предприимчивым людям, желающим быстро заработать. Как правило, у них нет принципов и сознания того, что они попросту травят народ. В таких напитках могут быть вредные металлы, повышенное содержание сернистого ангидрида. И даже если эта жидкость безвредна, к красному натуральному вину она все равно отношения не имеет. Чаще всего это так называемые
Есть потребитель, которому плевать на все эти нюансы, главное – дешево. В большой массе вина, которые продаются в магазинах, чаще всего промышленного производства и созревают в больших резервуарах, а отсюда возникает и ряд других проблем. Виноматериал подвергается химической обработке, чтобы он не окислялся. А дальнейшая его фильтрация, горячий розлив в бутылки попросту убивают полезные экстрактивные вещества. И получается бесполезный продукт, пронизанный консервантами. Хорошее вино делает бочка. Для производства и хранения сухого вина нужны специальные погребки, подвалы. И не всегда награды, медали бывают критерием настоящего продукта.
– И все-таки на кого же тогда мы должны ориентироваться: на известных производителей, законодателей в этой области?
– Никакие законодатели, никакие комиссии не подскажут вам истины, пока сам потребитель не научится отличать хороший продукт и пока заводы со своими марками и брендами не будут биться за качество.
К сожалению, мы имеем дурное наследие. Если речь идет о созданных еще по совдеповским законам структурах – крупных производителях, то здесь чаще всего будут по-прежнему неважные вина. Это аксиома: чем больше вина производится, тем хуже уследишь за его качеством.
Импортное вино чаще всего везут танкерами из Чили, Испании. Австралии, Италии, продукт несет издержки (опять нужны консерванты!). Обычно его берут интеллигентные люди, которые не являются какими-то тонкими эстетами в этой области, а просто пошли в супермаркет и купили вино в красивой бутылке, доверяя данной марке. Что же касается людей, стремящихся поправить здоровье и вкусить аромат настоящего продукта, – они предпочтут местную марку. Интуитивно многие к этому и стремятся, потому что такое вино не надо перевозить, консервировать, и оно максимально сохраняет свои лучшие качества.
– Получается, предпочтение надо отдавать местным винам?
– Да, в Испании нужно покупать испанские вина, во Франции – французские, а в России нужно пить наше, русское вино, особенно если оно произведено на побережье.
К алкоголю вообще нужно очень серьезно относиться. Посмотрите на наши деревни, где социум не развит, культура низкая, а плюс к тому еще и пьют там некачественные дешевые напитки. Дальше – самоубийства, бытовое пьянство, разбои. Я уверен, это не от жизни, а от агрессивных метанолов, содержащихся в низкосортном напитке, – подобная отрава разрушает людей. Это я точно знаю. Сколько я со своими односельчанами общаюсь, – после моего вина никакой агрессии не бывает. Тянет песню спеть, помузицировать. Я стараюсь выдерживать технологию, хотя многие не верят, что такое может быть у частника.
Неплохо бы проводить народные дегустации, и я готов поддержать эту идею. Пусть какие-то производители, скажем, из Саук-Дере, Мысхако, Геленджика, Анапы устроят совместную дегустацию. Пусть люди попробуют, сравнят и оценят вкус разного продукта. Потому что апеллировать к различным контролирующим органам, определяющим качество алкоголя, очень сложно, там много взяточничества. Только потребитель может заставить
– Почему наши вина не входят в мировые рейтинги?
– Потому что прежняя система общественного устройства не давала талантам как-то выделиться из серой массы. А ведь любое дело начинается с личности. Частных виноделов у нас попросту не было. И на меня сегодня смотрят как на ископаемое, привозят иностранцев посмотреть, как на чудную зверушку.
Если человек хозяин своего дела, он не будет сам себе вредить. Вот как Лев Сергеевич Голицын – создатель марки игристого «Абрау-Дюрсо». Он подходил к этому основательно: долго выбирал местность, заводил клоны, тщательно выстраивал всю технологическую цепочку. Сегодня вино наловчились делать люди, которым просто нужно куда-то вложить деньги. Можно и так. Но у настоящего винодела все по-другому. Пройдут годы, прежде чем он увидит результат. Винодел должен следить за каждой бутылкой и напрямую общаться с покупателем. А это невыгодно крупным производителям, им проще сидеть на продажах большого потока вин. Потому при таком отношении к продукту не будет и побед наших отечественных марок на мировом уровне.
Вечерний Новороссийск, 13.07.2000
Жизнь и мечта Георгия Савенкова
Автор: Людмила Курова
Новороссийский эколог и литератор Георгий Георгиевич Савенков недавно отпраздновал свой 75-летний юбилей и самый главный подарок он сделал себе сам: сразу четыре книги, собственноручно написанные, отредактированные и проиллюстрированные, к тому же изданные на собственные средства, которые выкраивал из своей пенсии 25 лет. ·
Теперь, по словам Георгия Георгиевича, помирать ему никак нельзя: хоронить-то не на что будет. Поэтому, решительно убрав со стола праздничную посуду, он вновь водрузил на него пишущую машинку и стучит по ее клавишам в любую минуту, как только приходят интересные мысли. А они его посещают и в три часа ночи.
Савенков – бодрый, энергичный человек, организм которого, несмотря ни на какие передряги (только на фронте 5 ранений!), кажется, генетически запрограммирован, чтобы жить, жить и жить. Словом, "гвозди бы делать из этих людей". Но и на него, как на всякого человека, иногда накатывает депрессия. В таких случаях Георгий Георгиевич сам для себя устраивает сеансы психотерапии: "Жорюня, и что это ты распустил нюни, такой-разэдакий!?"… И тогда все делается наоборот: нельзя сидеть на солнце, быть в холоде, таскать тяжести, а он ходит в дальние походы, "подгорает" на рыбалке, студит на ветру и морозе суставы – и продолжает жить, сочинять стихи, писать воспоминания, митинговать вместе с "зелеными", яростно защищать природу на международных конференциях и, конечно, рыбачить. Силы воли у него хватит на десятерых. А потому, если даже взгрустнется из-за своего одинокого житья-бытья, Савенков понимает: это плата за характер. Рядом с таким человеком другой почувствует себя маленьким и невзрачным.
Знакомых и друзей у Георгия Георгиевича много, но каждого он держит на определенной дистанции, кого-то подпуская ближе, кого-то нет. И не потому, что заносчив, а просто понимает, кому он может быть интересен, а кто ему. Один – партнер хороший для рыбалки, с другим поспорить можно…
Не такая уж плохая вещь – депрессия. Кто знавал горечь утраты, лучше чувствует остроту жизни. Вот почему для Георгия Георгиевича честь и доброта столь же дороги, как природа, рыбалка.