Искорка надежды
Шрифт:
— Как ты смеешь перечить нам? — возмутился отец. — Ты лезешь не в своё дело и заступаешься за служанку?
Так вот почему Ри не подошла к нам ближе и ни разу не подняла на нас глаз. На фоне их величеств она ничего не значила, пыль под ногами. Однако…
— Однако вы доверили этой служанке мою жизнь, и она была ко мне добрее, чем родные отец и мать.
Кажется, мои слова окончательно вывели отца из себя. Он вышел из тени, и я уловила схожесть наших глаз. Только его были зелено-карие, а мои пепельно-серые, почти стальные. Тетя всегда говорила, что
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — процедил мужчина сквозь зубы.
— А мне кто-нибудь хоть что-то потрудился объяснить? — Я начала злиться.
— Скажи ей, — тон моей матери потеплел, и я, наконец, посмотрела на неё внимательней. Губы мне достались её и красивые черты носа тоже. — Генрих, она имеет право знать.
Я снова перевела взгляд на отца. Он долго смотрел на мать, будто не хотел мне говорить правду.
— Я хочу объяснений, а не упрёков по поводу осанки и воспитания, — повторила я.
— Скажи ей сама, Амелия, — король сжал кулаки и завёл их за спину.
Королева глубоко вздохнула и махнула рукой в сторону кресла:
— Садись, разговор предстоит долгий.
Я стояла, высоко подняв подбородок, и смотрела на мать сверху вниз..
— Когда я была беременна, нам объявили войну, — начала она. — Тогда многие придворные пострадали, в том числе и дети. Предатели, которых мы приютили во дворце, воткнули нам нож в спину. Столько крови наши стены никогда не видели. Меня пытались убить. — Женщина откинула ворот халата, демонстрируя огромный шрам, который тянулся от предплечья и прятался за ухом. — Только чудо меня тогда спасло.
Когда подавили мятежников, солдаты стали оттеснять врагов от стен замка, а выжившие люди прятались в безопасных местах. Я провела самые счастливые месяцы жизни в страхе за наши жизни, за твою жизнь.
— Когда ты родилась, мы с королём — твоим отцом — решили обезопасить тебя от войны и отправили через порталы, которые создаёт Даат, вместе с ученицей повитухи, помогавшей с разрешением бремени. Это была Ри. Не было лишней минуты на размышления. Я всего раз держала тебя на руках и глотала слёзы, когда эти люди уносили твоё крошечное тельце от нас.
— И как вы объяснили отсутствие ребёнка?
— Ребёнок был. Даат вскоре вернулся со свёртком в руках. Твоя точная копия. Мы сначала решили, что что-то пошло не по плану, но это был твой подменыш.
А вот сейчас я действительно пришла в бешенство.
— То есть вы боялись за мою жизнь, но жизнь совершенно чужого вам младенца была безразлична, раз принесли его в самое пекло? — спросила я.
Мать сделала вид, что мои слова обидели её, но я чувствовала притворство, как акулы чувствуют кровь.
— Что стоит жизнь человека, когда на кону благополучие страны? — риторически спросила королева. Я задохнулась от возмущения.
— И что теперь? Война закончилась? Вокруг зелень, летают бабочки, а мир не помнит, как погибали миллионы? Враг повержен и все вокруг друг друга любят? — спросила я.
— Генрих, — мать уставилась на мужа, на его лице играли тени.
—
— Что? — Я даже не поняла, на что так остро среагировала, то ли на то, что подменыша убили в мирное, как казалось, время, то ли на то, что мою персону решили выдать замуж. — Как это понимать? Это вообще… Вы что… Я же не… Так нельзя!
— Это единственный выход, — чуть мягче сказал отец. — Наш враг всё так же силён, но почти два десятка лет борьбы вымотали обе стороны. Мы заключили мирный договор, в основе которого лежит брак между наследниками.
— Но наследница, то есть принцесса, мертва. Как вы объясните людям, что я восстала из мёртвых?
— Никто не знает о подменённой принцессе и её кончине, — вставила мать. — Святой Даат предал её тело огню. Сейчас она под присмотром самой Матери.
— Это всё очень интересно, особенно момент с моей кремацией, но никого не волнует, что я вас знаю от силы полчаса и должна беспрекословно выйти замуж, чтобы помирить страны, до которых мне, в общем-то, нет дела? Я похожа на сумасшедшую?
— Не смей так разговаривать со своими родителями! — снова закричал король.
— Нормальные родители на совершеннолетие дарят детям автомобиль, а не навязанного жениха и сомнительное будущее, — ответила я. — К тому же, не изгоняют в чужой мир.
— Мы спасали тебе жизнь. Представь, что на её месте была бы ты, — сказал отец.
— Уже вижу, как я полыхаю в пламени, — язвительно ответила я и скрестила руки.
— Ри, — обратился отец к своей слуге со всем королевским величием, — ты не воспитала должным образом наследницу королевского рода, а значит, ослушалась приказа. Напомни, что происходит с теми, кто не исполняет приказы?
— Ваше Величество… — Голос Ри безбожно дрожал, она почти упала в ноги. Сердце странно защемило.
— Не помнишь? Казнь. Через повешение.
— Вы в своём уме? — закричала я во весь голос. — Ри всегда была мне как мать, которой вы, Ваше Величество, никогда не смогли бы стать и никогда не станете. А вы, Ваше Величество, — обратилась я к отцу, — поступаете низко и недостойно короля. Я не знаю, какой вы правитель, но отец ужасный, — сказала я и закрыла собой женщину. — Я ясно понимаю, что мне они ничего не сделают, пока это выгодно для их политики. Кстати, о ней. А ещё, вы очень плохой политик, раз не смогли найти другого выхода из войны, кроме как отдать дочь на растерзание врагу и манипулировать ею через дорогого человека!
Повисла тишина. Я отвела взгляд от разъярённого отца на побледневшую мать. Пробежала глазами по помещению. Все живые растения засохли, словно из них высосали жизнь. Что за ерунда? Они вообще тут за растениями ухаживают?
— Хорошо, Ри, я пока не буду казнена. Поможешь принцессе освоиться в доме. Но если мне что-то не понравится, палач без труда отделит твою голову от тела, — сказал король.
После этого он отпустил нас, и мы сожгли мою старую одежду.
— Что теперь будет? — спросила я у тёти. Я никогда не считала её служанкой.