Искра жизни. Последняя остановка.

Ремарк Эрих Мария

Росс. Да, Грета, надо жить.

Грета (все еще безучастна, но постепенно оживляясь). Знаете, надо брать от жизни все, что можешь взять. А что делать? Никто не живет вечно. Теперь по крайней мере не нужно пулей нестись в убежище, бросаться на улице в грязь, дрожать за свою жизнь. Можно снова прилично одеться и выйти погулять. Наконец, за окном весна.

Анна. Весна?

Грета. Ну ясно!

Вы об этом не подумали, а?

Анна. Нет.

Грета. В парке полно нарциссов, примул, крокусов. Начало мая!

Фрау Роде кричит за сценой: «Грета! Грета!»

Господи, нужно же позвать в этот самый момент!..

Анна (встает; ее безучастность исчезла, смотрит на костюм, который держит Грета. Колеблясь). Мне кажется, что вам он не к лицу, Грета.

Грета. Мне все к лицу. Вы же сказали, я могу взять все, что хочу.

Анна. М-да… Этот я не прочь оставить себе.

Грета. И этот, небось, тоже, а?

Анна кивает головой.

(Покорно.) Ну да. Это было бы противоестественно. (Собирает вещи.) Надо уходить, пока вы не передумали. (У дверей). До чего приятно получить подарок! Начинаешь снова верить в человечество. (Наклоняется, поднимает шляпу.) О, это шляпа господина Шмидта. Совсем новая. А господин Шмидт уже мертвый. (Осматривает шляпу.) Пожалуй, я ее прихвачу? (Россу.) Может, вы хотите?

Росс. Забирайте.

Грета. Для моего мужа. Когда вернется, он будет штатским. Вот ему и понадобится шляпа. (Уходит.)

Анна (дотронувшись до одной из штор, Россу). Сорви их.

Росс срывает шторы.

Могилы сделали из наших квартир. Да будет свет! Пусть небо снова станет небом, а не проклятым вместилищем бомб!

Росс открывает окна. Анна и Росс, стоя у окна, смотрят на улицу.

Анна (после паузы). Какое зрелище! Словно на луне. Словно мы — последние люди!

Росс. Или первые.

Анна (смотрит на него). Что будет дальше?

Росс. Кто знает? Мы не боги. Но такое (он показывает на улицу) не должно повториться.

Анна (шепчет).

Забудем ли мы это когда-нибудь?

Росс (обнимает ее, мягко). Мы не должны это забыть. Но… посмотри вниз. По улице стелется дым. Сейчас — это смерть и пожарища… но через несколько часов он снова станет ветром, напоенным запахами земли и растений. Так поверим в жизнь. (Берет руки Анны.) Жизнь, Анна! Мы еще поживем! Мы спасены! Там, внизу, лежат мертвецы — Кох, Вильке и многие другие, им нет числа. Они ведь тоже хотели жить! Разве мы не обязаны сделать то, о чем мечтали они? Кошмар кончился, Анна! Мы живем! Мы свободны! Мы можем начинать снова!

Анна гладит на Росса, кивает головой. Стук в дверь. Входит фрау Кернер.

Фрау Кернер (Россу.) Надо похоронить мертвых. Фельдфебеля и его жену. Гроба, конечно, нет… но есть две плащ-палатки и тачка. Тачку через пару часов велели вернуть: нужна для других. Вы поможете?

Росс. А вы знаете, где их можно похоронить?

Фрау Кернер. На нашем кладбище. Кернер и я, мы уже давным-давно купили для себя место… ну, а теперь там придется похоронить этих молодых людей. Другого ничего не придумаешь. За местами на кладбище нынче охотятся, как за золотом. Кернер, конечно, ничего об этом не должен знать. Потому я к вам и пришла. В таком деле нужен мужчина. Лопата тоже найдется. Только надо поторопиться, из-за тачки.

Росс. Сейчас пойдем.

Фрау Кернер (смотрит на него. Он в рубашке, брюках и башмаках). А не холодновато ли будет?

Росс. Ничего. В последние зимы я был одет не теплей.

Фрау Кернер. Могу одолжить свитер. (Прислушивается.)

Слышно пение фрау Роде.

Это фрау Роде?

Анна (кивает). Как она спокойна. Она больше не боится.

Фрау Кернер. Поет для новорожденного, а там, внизу, плачут по умершим. Но ведь так оно, наверное, было всегда, не правда ли? (Уходит.)

Росс идет за фрау Кернер. Анна у дверей. Смотрит на него.

Росс (нежно). Я вернусь.

Анна на какой-то момент застыла. Слушает пение фрау Роде. Начинает убирать комнату. Жизнь продолжается.

Занавес