Искра жизни. Последняя остановка.
Шрифт:
Часовой отстраняет ее.
Анна (кричит). Это невозможно!.. Вы осудите невинного! Только за то, что он говорит правду!.. Где же справедливость?
Первый русский (холодно, Анне и Россу). Справедливость? Об этом мы тоже спрашивали, когда вы еще наступали.
Росс (тихо). Я не наступал.
Первый русский. А военная форма?
Анна. Он только так одет! Он не солдат!
Третий русский. Я тоже не солдат. Без этой
Росс (тихо и растерянно, постепенно все больше и больше возбуждаясь). Он прав: война следует за войной, убийство за убийством, несправедливость за несправедливостью, месть за местью, и все это прикрывается громкими и святыми именами — защита нации, справедливость, свобода, человечность… И за все это должны расплачиваться невинные… Теперь настал твой черед стрелять, чтобы и дальше тянулась цепь, чтоб завтра снова убивали мы, послезавтра — ты, а поджигатели с дряблой совестью и омертвелым сердцем стояли вокруг, лицемерно закатывали глаза, потирали руки и делали все, чтобы это продолжалось и впредь…
Анна (испуганно). Что ты говоришь? Молчи, замолчи же!
Пер вый русский (остальным). Увести!
Солдаты отводят Анну в сторону.
Шмидт (Первому русскому). Типичная нацистская брехня. Точно как Гитлер. Тот тоже без конца болтал насчет мирового спокойствия и против вооружения.
Анна (испуганно). Что вы с ним сделаете?
Первый русский (резко). Война есть война!
Третий русский (Анне, указывая на Росса). В такой войне одним убитым больше, одним меньше. Миллионы погибли.
Анна (кричит). Один также важен, как миллионы. Каждый хочет жить и продолжать жизнь. Это же так понятно! Надо когда-то и где-то остановиться. Почему же не здесь, не сию минуту! Иначе все было напрасно — все жертвы: и ваши братья и ваши дети. Зачем плодить зло!.. Когда же мы поймем, наконец, что должны похоронить ненависть и злоупотребление силой…
Первый русский (сделав знак солдатам.) Уведите ее!
Солдаты уводят из комнаты упирающуюся Анну. Росс пытается отстоять ее, солдаты останавливают его.
Второй русский (старше других по званию, на протяжении всей сцены молча наблюдавший за происходящим, Шмидту). Почему он (указывает на Росса) хотел застрелить вас?
Шмидт. Чтобы украсть документы.
Второй русский. Для чего?
Шмидт. Хотел воспользоваться ими.
Второй русский. Покажите-ка их.
Шмидт показывает документы.
Ваши документы хороши. Очень хороши. Даже слишком хороши.
Шмидт (угодливо).
Второй русский. Зачем ему ваши документы? С вашей фотокарточкой и вашими отпечатками пальцев?
Шмидт. Про них он не знал.
Третий русский (тыча пальцем в живот Шмидта). Ты — концлагерь? Почему такой толстый?
Шмидт (ошеломлен, затем берет себя в руки). За последние недели они нас подкормили. Чтоб к вашему приходу мы не выглядели такими изголодавшимися.
Второй русский. Мы видели очень много изможденных людей. Вероятно, вы были в каком-то особом лагере. У других заключенных самое большее — справка. А у вас при себе целое полицейское дело. (Швыряет Шмидту его бумаги; тихо разговаривает с Первым русским.)
Первый русский (после этого разговора — Второму русскому). Слушаюсь! (Резко, Россу и Шмидту). Становитесь сюда! (Указывает на передний план слева.)
Шмидт. Не я…
Солдаты подталкивают его.
Не меня! Не надо меня!
Первый русский. Становитесь. Оба. Что-нибудь еще хотите сказать?
Второй русский пристально наблюдает за Шмидтом и Россом.
Шмидт. Не я! (Выйдя из оцепенения.) Деньги! Я знаю, где находятся деньги! Много денег! (Указывает на Росса.) Его деньги.
Второй русский. Откуда вы знаете?
Шмидт (в панике). Он мне сказал.
Второй русский. С какой целью?
Шмидт. Он хотел… (Смотрит на него, как затравленный зверь).
Первый русский подает знак солдатам. Они выстраиваются в одну шеренгу, с оружием на изготовку. Звучит команда.
Это не я! Не я! (Вопит.) На помощь!.. Свиньи! (Кидается к двери, солдаты расстреливают его из автоматов).
Второй русский (взглянув на него). Уберите. Возьмите его документы.
С улицы слышны выстрелы. Несколько солдат выносят Шмидта.
Вы что-нибудь хотите сказать?
Росс (глухо). Нет…
Первый русский смотрит на него, выжидает.
(Спокойно, почти равнодушно.) Мы ждали вас как спасителей. По ночам, когда рядом умирали товарищи, мы прислушивались к вашим самолетам. Все, на что мы еще надеялись в своей исковерканной жизни, были вы… В лагере мы верили, что существует другой мир. Это давало нам силы жить. (Смотрит на Второго русского.) Где та женщина, которая была здесь? Она ни в чем не виновата.