Искра жизни. Последняя остановка.
Шрифт:
— Да. Спасибо за суп. Мы его завтра вернем. А как нам спать?
— Мы подготовили несколько мест в бараке. Вам придется спать сидя. Но и тогда всех мы не можем обеспечить.
— А вы?
— Мы останемся снаружи. Позже мы вас разбудим и поменяемся местами.
Зульцбахер покачал головой.
— Если они уснут, вам не просто будет вытащить их из барака.
Часть новичков уже спала с раскрытыми ртами перед бараком.
— Пусть себе спят, — сказал Бергер и оглянулся.
— А где остальные?
— Они сами уже нашли
Бергер посмотрел на небо.
— Может, не будет слишком холодно. Сядем вплотную к стене и тесно прижмемся друг к другу. У нас три одеяла.
— Завтра все должно быть по-другому, — заявил Пятьсот девятый. — Насилия в этой секции не бывает.
Они рядком уселись на корточки. Здесь были почти все ветераны; даже Агасфер, Карел и овчарка. Около них устроились Розен и Зульцбахер и еще примерно с десяток новичков.
— Мне очень жаль, — сказал Зульцбахер.
— Да ерунда. Вы не можете отвечать за других.
— Я могу проследить, — сказал Карел Бергеру — В эту ночь умрут не меньше шестерых. Они лежат справа внизу у двери. Мы их вынесем и потом по очереди сможем спать на их местах.
— И как ты собираешься в темноте выяснять, живы они или умерли?
— Это просто. Я наклоняюсь над самым лицом. Если больше не дышат, это сразу заметно.
— Еще до того, как вынесем, на их место уже ложится кто-то из барака, — заметил Пятьсот девятый.
— Да, — живо подхватил Карел, — но я приду и сообщу. И как только мы вынесем мертвеца, на его место сразу же ложится другой.
— Ладно, Карел, — сказал Бергер. — Внимательно следи!
Похолодало. Из бараков доносились стоны и крики ужасов во сне.
— Боже мой, — сказал Зульцбахер Пятьсот девятому. — Какое счастье! Мы думали, что попали в лагерь смерти. Только бы не погнали нас дальше!
Пятьсот девятый молчал. «Счастье, — подумал он. — Но для прибывших это было действительно так».
— Как там было у вас? — спросил спустя некоторое время Агасфер.
— Они пристреливали всех, кто не мог идти. Нас было три тысячи…
— Мы знаем. Ты уже несколько раз говорил.
— Да… — проговорил беспомощно Зульцбахер.
— И что вы видели по дороге? — поинтересовался Пятьсот девятый. — Как там в Германии?
Зульцбахер немного задумался, — Позавчера вечером у нас было достаточно воды, — проговорил он. — Иногда люди нам что-нибудь давали. А иногда ничего. Нас было слишком много.
— Как-то ночью один нам принес четыре бутылки пива, — сказал Розен.
— Я имею в виду не это, — проговорил нетерпеливо Пятьсот девятый — Как там города? Разрушены?
— В города мы не попадали. Всегда в обход.
— Вы что, вообще ничего не видели?
Зульцбахер посмотрел на Пятьсот девятого.
— Когда с трудом ковыляешь и у тебя за спиной стреляют, увидишь немного. Поезда мы не видели.
— А почему закрыли ваш лагерь?
— Из-за
— Как? И что тебе об этом известно? Ну, рассказывай! Где расположен Ломе? Далеко от Рейна? Сколько километров?
Зульцбахер пробовал бороться со сном.
— Да, довольно далеко… пятьдесят… семьдесят… километров… завтра… — успел произнести он, и его голова упала на грудь. — Завтра… сейчас я хочу спать.
— Это примерно семьдесят километров, сказал Агасфер. — Я там был.
— Семьдесят? А отсюда? — Пятьсот девятый стал подсчитывать. — Двести… двести пятьдесят…
Агасфер повел плечами.
— Пятьсот девятый, — сказал он тихо. — Ты всегда размышляешь о километрах. А ты хоть раз задумался о том, что они могут сделать с нами то же самое, что и вот с этими? Лагерь закрыть… нас отсюда отправить… но куда? Что тогда с нами станет? Мы ведь здесь уже не в состоянии шагать.
— Кто не может идти, будет расстрелян… — Зульцбахер как-то неожиданно пробудился и снова уснул.
Все вокруг молчали. Они ни разу не задумывались об этом. Вдруг серьезная угроза нависла над ними. Пятьсот девятый разглядывал сначала толкотню серебристых облаков на небе, потом дороги в долине, растворившейся в сумеречной мгле. «Не надо было отдавать им суп, — вдруг подумалось ему. — Нам самим нужны силы, чтобы шагать. Впрочем, на сколько этого хватило бы? В лучшем случае на несколько минут марша. Новичков гнали сюда несколько суток».
— Может, они не будут расстреливать у нас тех, которые остаются, — спросил он.
— Разумеется, нет, — ответил Агасфер с мрачной усмешкой. — Они накормят вас мясом, выдадут новую одежду и помашут ручкой на прощание.
Пятьсот девятый окинул его взглядом. Агасфер был абсолютно спокоен. Ничто не могло его напугать.
— А вот и Лебенталь, — воскликнул Бергер.
Лебенталь сел рядом.
— Ну, что-нибудь еще разузнал, Лео? — спросил Пятьсот девятый.
Лео кивнул.
— Им хотелось бы насколько возможно отделаться от прибывших с транспортом. Левинскому это рассказал рыжий писарь из канцелярии. Ему еще не известно, каким образом они собираются от них отделаться. Но это должно произойти скоро. Так они смогут списать умерщвленных, как умерших от последствий перехода.
Один из новичков вдруг вскочил во сне и закричал. Потом снова опустился на нары и захрапел с широко раскрытым ртом.
— Они собираются прикончить только людей с транспорта?
— Левинскому стало известно только это. Но он велел передать, чтобы мы были начеку.
— Да, надо быть начеку — Пятьсот девятый немного помолчал. — Это значит, что надо держать язык за зубами. Именно это он имеет в виду. Или нет?
— Ясное дело. Что еще?
— Если мы предупредим новичков, они будут более осторожными, — проговорил Мейер. — А если эсэсовцы решат расстрелять определенное число и этого количества не окажется, они возьмут остаток из нас.