Искры гаснущих жил
Шрифт:
Таннис протянула жестяную кружку и, когда Кейрен схватил ее за руку, сказала:
— Не дури. Ключ все равно вон там…
Она указала на противоположную стену, в которой виднелось черное жерло старого камина.
— Выпей. Тебе надо согреться.
Ром. Дешевый, который Кейрен не то, что пить, нюхать опасался. Но кружку он принял, и руку выпустил.
— И я там одежду оставила, — Таннис не спешила уйти от решетки.
О да, жить становится все веселей.
Безразмерный свитер с растянутыми рукавами Кейрен поднимал кончиками пальцев,
— Они чистые, — сказала Таннис. — Я стирала.
Да, мыло чувствуется, едкое, щелочное, которым только половые тряпки стирать. И еще ее, несколько резковатый, но все же притягательный аромат.
— Я это не надену.
Он вытер руки о панталоны.
— Дело твое, — Таннис подняла лампу. — Но тогда околеешь.
Она не угрожала, она ставила перед фактом, и к преогромному сожалению Кейрена, факт был близок к реальности. Он уже околевал. Холод всегда был его врагом, и теперь Кейрен оказался в полной его власти. Он не ощущал ног, и пальцы рук с трудом сгибались, обретя характерный белый цвет. Еще немного и судорога пойдет…
И зажмурившись, Кейрен одним глотком осушил содержимое кружки. Нёбо опалило. И пищевод. Желудок, казалось, вовсе расплавился, а внутренности сжались в тугой ком.
Дышать. Через силу, но дышать.
— Рукавом занюхай, — посоветовали ему. — Ну или рукой.
Издевается.
— Послушай, — Таннис стояла у решетки, сунув руки в подмышки. — Я понимаю, что тебе здесь непривычно… и вообще… но потерпи день-другой и я тебя отпущу.
— Бежать думаешь?
— Конечно. А что мне еще делать остается? Одевайся, не дури.
— Ты… — дешевый напиток согрел, но Кейрен знал, что тепло это обманчиво, еще немного и оно схлынет, а холод вернется на прежние позиции. И кажется, выход был один — преодолеть брезгливость.
— Таннис, если забыл.
— Помню.
Это имя, похоже, он до конца своих дней не забудет. Кейрен, мысленно взмолившись о спасении, поднял свитер…
— Ты ведь не понимаешь, что натворила? — свитер оказался слишком широким, и растянутая горловина съехала на плечо. — Знаешь, кто я?
Конечно, знает. Она ведь не только раздела, но и карманы вычистила.
— Королевская ищейка, — отозвалась Таннис и, окинув его придирчивым взглядом, взялась за ремень. — Которая спит и видит, как меня повязать.
Ремень она расстегнула, стащила и сунула в клетку.
— На вот, а то свалятся. Чего ты такой тощий?
Как ни отвратно было осознавать, но девица была права: штаны приходилось поддерживать рукой. И ремень, любезно отданный Таннис, пришелся весьма кстати.
— И в одеяло завернись.
Его похитительница проявляла просто редкостную
— Если ты меня отпустишь, — Кейрен с трудом управился с широкой неудобной пряжкой. — Я буду ходатайствовать, чтобы твою готовность к сотрудничеству приняли во внимание.
Таннис фыркнула.
— И вместо виселицы вкатили пятнашку каторги? Спасибо, господин хороший, я как-нибудь сама, без ход… без этих твоих вывертов.
А вот носки, как выяснилось, были малы. И жесткие, словно не из шерсти, — из проволоки связанные.
— Послушай, — Кейрен постарался подавить раздражение. — Мы оба понимаем, что ситуация несколько… нестандартная. Ты не собираешься меня убивать.
— С чего это ты взял?
— С того, что тебе достаточно было бы подождать, пока я сам утону.
Она дернула плечом, не то соглашаясь, не то запирая возражения, буде такие имелись.
— И все это, — он постучал по пруту, — не более чем дань обстоятельствам. Мы оба заложники случая, и нам следует подумать о том, как выбраться из такого непростого положения с наименьшими потерями.
Таннис слушала внимательно, не перебивая.
— Поэтому я предлагаю договориться. Ты отпускаешь меня, а я…
— Забываешь, что вообще меня видел? — она отхлебнула из фляги и зажмурилась. — Господин хороший, найди себе дуру в другом месте.
— Не забуду, — согласился Кейрен. — Но помогу.
— Знаешь, — Таннис протянула флягу, — я как-то привыкла помогать себе сама.
И он отчего-то поверил.
А флягу взял. На второй раз ром оказался не таким уж и мерзким, а Кейрен из рода Мягкого олова с тоской подумал, что все-таки невезучим он уродился.
Некоторое время они просто стояли друг напротив друга.
Таннис разглядывала его, а Кейрен — ее.
— Что это за место?
Сумрак отступил настолько, что у Кейрена получилось разглядеть и противоположную стену с черным зевом дымохода, массивный стул, экзекуторский инструмент самого зловещего вида и шкаф со снятыми дверцами.
— Это? — Таннис вытащила из-под свитера кусок черной ткани, который накинула на волосы. — Арестный дом. Был когда-то…
Довольно давно, если о нем успели забыть, но к сожалению, не настолько давно, чтобы коррозия разрушила металл.
— Я смотрю, тут внизу много интересного, — Кейрен приложился к фляге, содержимое которой постепенно начинало нравиться.
— Хватает. Ты это… не увлекайся. Нажрешься еще, а мне потом возись.
Кейрен хотел ответить резко, но передумал. И флягу вернул хозяйке.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
Выглядела она старше, но в Нижнем городе стареют быстро. Впрочем, Таннис до старости было далеко. Высокая, пожалуй, слишком высокая для женщины. Да и хрупкости в ней нет. Статная. С идеальной осанкой, а на складах сутулилась… куда эта сутулость сгинула? И держится Таннис безо всякого подобострастия, столь обычного среди людей, но с любопытством, которого не дает себе труда скрывать. Красива? По-своему.