Искупление
Шрифт:
– Разница с мужским бельем мне известна, вроде не перепутал, - мужчина разговаривал со мной, глядя в окно.
– Мужчины не покупают женское белье, это верх неприличия!
– Сафи, вот уж не ожидал от тебя подобных речей, - Флэй даже обернулся, но тут же снова отвернулся к окну.
– Ты собираешься одеваться?
– Буду, - буркнула я, берясь за панталоны.
– Как ты вообще до этого додумался?
Мужчина устало вздохнул.
– Во-первых, мне хотелось тебя порадовать, - ответил он.
– Во-вторых, иначе взять чистое белье негде. Неужели условности для тебя важней собственного
– Нет, - ответила я, подходя к нему сзади.
Я осторожно положила ему руки на спину и ощутила, как он едва ощутимо вздрогнул от моего прикосновения. Затем прижалась щекой и прикрыла глаза. Так хотелось почувствовать его. Это было настолько яркая потребность, что я не стала удерживать себя.
– Прости, - почти прошептала я.
– И спасибо.
Флэй не ответил. Он все так же смотрел в окно, только мышцы были немного напряжены. Так мы простояли какое-то время, не шевелясь и не разговаривая, пока мой спутник не обернулся ко мне. Его взгляд скользнул по мне сверху вниз, и в темно-карих глазах мелькнуло возмущение.
– Нет, ты смерти моей хочешь от самовозгорания? Я понимаю, что в нижнем белье уже вроде и не голая, но, Сафи...
– он многозначительно посмотрел вниз.
Я проследила за его взглядом, и возмущенно стянул шнурок на груди сорочки, который до этого болтался совершенно свободно, демонстрируя большую часть того, что должен прикрывать.
– Подумаешь, какая неженка, - заворчала я.
– Ты обещал только один раз испугаться. И это было несколько дней назад.
– Да если бы я еще испугался, - понеслась мне в спину то ли насмешка, то возмущение.
Натянув обратно верхнюю одежду, я с сожалением вздохнула. Ничего, еще немного потерпеть, и я смогу менять одежду ежедневно. Когда я обернулась, Флэй уже стоял у дверей.
– Смените воду, - велел он кому-то невидимому. Затем обернулся ко мне.
– Прости, тарганночка, но тебе выходить нельзя. Потому, просто надеюсь на твою воспитанность.
Я закатила глаза и упала на кровать, повернувшись к нему спиной.
– Ты такой стеснительный?
– спросила я, рисуя на покрывале пальцем невидимые цветы.
– Нет, просто у меня есть сострадание и совесть, - хмыкнули за спиной.
– Не хочу, чтобы потом ты всю жизнь жалела об упущенной возможности... если решишь отправиться в приют, конечно.
Пока две служанки меняли воду в лохани, я так и занималась невидимыми письменами, прислушиваясь к шуткам, которыми напутствовал девушек мой спутник. Шутки были безобидные, девушки хихикали, а я потихоньку закипала. В результате, когда дверь за ними закрылась, я немного подождала, не вернуться ли, и порывисто села на кровати.
– Ой.
Флэй еще не успел полностью раздеться, но я успела увидеть мощную мускулистую спину и верх упругих ягодиц. Мужчина обернулся, скрестил руки на рельефной груди и усмехнулся.
– А вы, тарганна Тиган, однако особа без стыда и совести. То, что без совести, это я понял, пока вы мне ваши формы показывали со всех сторон. Но и стыд вам незнаком, как я вижу. Показывать дальше?
Я тут же отвернулась и затихла, прислушиваясь к отчаянному биению сердца. Смущение? Если только немного. Меня обуревали совсем иные желания. И это настолько
– Тарганночка, идем гулять, - позвал он, когда закончил с омовением и оделся.
– День сегодня чудесный, у нас есть небольшая передышка, так что не будем терять время на этот клоповник.
– Идем, - немного хрипло ответила я и прошла мимо, стараясь даже не глядеть в сторону сына Белой Рыси.
Флэй проводил меня удивленным взглядом и вышел следом. За дверями мой спутник предложил мне руку, и я впервые отказалась. С независимым видом спустилась вниз и сразу подставила лицо прохладному осеннему ветру. Стало немного легче, и, дождавшись Флэя, я сама взяла его под руку, вопросительно взглянув на него:
– Куда идем?
– Куда твои глаза глядят?
– спросил он.
– Как не странно, но на тебя, - ответила я.
– А твои?
– А мои смотрят туда, - мужчина указал налево.
– Правда, все время пытаются почему-то смотреть в твою сторону. И что будем делать?
– Ни тебе, ни мне, прямо, - решила я.
– Справедливо, - улыбнулся мой дикарь.
И это стало еще одним событием моего лучшего дня за последние несколько лет. Пустомеля из Ледигьорда показывал мне город. Никогда еще я не слышала подобного повествования. Про памятник несомненно именитого, но совершенно незнакомого мне тарга, слывшего храбрым воином, как было написано на памятнике, мой спутник сообщил, что это оборжавшийся тролль, которого солнце застало в момент окончания трапезы, и он окаменел. Так же был назван главной достопримечательностью Арли, и все из-за того, что неизвестный нам скульптор почему-то изобразил тарга без прикрас: сутулым и с отменным брюхом. Создавалось впечатление, что он и вправду проглотил что-то непомерное, и теперь живот тянул его вниз. Да и чертами лица походил на тролля, каким его рисовали на гравюрах. Я хохотала над его примечаниями, наслаждалась заходящим осенним солнышком и свежими вафлями, которые купил Флэй.
Потом мы сидели берегу реки Арли, на которой стоял город. Я болтала ногами, позволяя себе подобную вольность, а мой дикарь заливался соловьем, рассказывая мне про плаксивую тарганну, которая нарыдала целую реку слез.
– Что же так печалило сию благородную даму?
– полюбопытствовала я, бросая камешек в реку.
– Много было у нее горестей, - тоном заправского повествователя вещал Флэй.
– То панталоны подаст не тот, кто должен по этикету, то в платье мужское обрядят, то ножнами в спину упираются...
– Погоди, за что бедной девушке ножны в спину пихали, - остановила я его, требуя пояснений.
– Согреть пытались тело ее нежное ночной порой холодною, не оценила. Залилась слезами горькими...
– Но ведь ножны твердые, - укоризненно вставила я.
– Ты будешь слушать или нет?
– возмутился сын Белой Рыси.
– Я ей о вечном, а она мне глупые вопросы задает!
– От чего это глупые?
– возмутилась я в ответ.
– Я понять хочу, зачем даму грели ножнами?