Искушай меня в сумерках
Шрифт:
Помешивая чай, растворяя в нем кусочек сахара, Гарри холодно произнес:
– Расскажи мне о встрече с персоналом.
– В общем-то докладывать не о чем, – Валентайн протянул ему кипу бумаг. – Сомелье попросил вас одобрить список вин. А миссис Пеннивистл подняла проблему ножей и того, что мелкая посуда пропадает с подносов, когда гости заказывают еду в номера.
Гарри прищурился:
– А в столовой такого не происходит?
– Нет, сэр. Возможно, некоторые гости не могут брать посуду прямо из столовой. Но в уединении
– Мои гости будут есть оловянными ножами и вилками? – Гарри категорически покачал головой. – Нет, нам надо найти другой способ избежать мелкого воровства. Здесь не чертов постоялый двор.
– Я предполагал, что вы так скажете, – Валентайн наблюдал, как Гарри просматривает верхние листки. – Миссис Пеннивистл сказала, что почтет за честь показать гостиничные помещения и кухни и представить персоналу миссис Ратледж, если миссис Ратледж того пожелает.
– Я не думаю... – начал было Гарри.
– Это будет просто замечательно, – прервала его жена. – Прошу, сообщите ей, что я буду готова после завтрака.
– В этом нет нужды, – возразил Гарри. – Ты не будешь заниматься делами гостиницы...
Поппи повернулась к нему с вежливой улыбкой:
– Я и не думала вмешиваться. Но так как это будет мой новый дом, я бы хотела познакомиться с ним.
– Это не дом, – ответил Ратледж.
Их взгляды встретились.
– Конечно это дом, – не согласилась с ним Поппи.
– Люди здесь живут. А вы не считаете это место своим домом?
Джейк Валентайн неловко переступил с ноги на ногу.
– Если вы дадите мне свой утренний список, мистер Ратледж...
Гарри едва расслышал его. Он продолжал смотреть на жену, размышляя, почему этот вопрос казался таким важным для нее. Он попытался объяснить свою точку зрения.
– Тот факт, что здесь живут люди, не делает его домом.
– У вас нет никакой внутренней привязанности к этому месту? – спросила Поппи.
– Ну, – неловко сказал Валентайн. – Я удаляюсь.
Никто из них не заметил его поспешного ухода.
– Эта гостиница, принадлежит мне, – ответил Гарри. – Я ценю ее по практическим соображениям. Но не испытываю к ней никаких сентиментальных чувств.
Ее голубые глаза изучали его, любопытные, и проницательные, и, как ни странно, сочувствующие. Никто прежде так не смотрел на Гарри. Он внутренне ощетинился.
– Вы провели всю свою жизнь в отелях, не так ли? – прошептала Поппи. – Никогда не жили в доме, где есть двор и растет дерево.
Гарри не понимал, почему это должно что-то значить. Он ушел от ответа, и попытался вернуть себе контроль над ситуацией.
– Позвольте мне внести ясность, Поппи, это – бизнес. И не стоит моих служащих рассматривать как родственников или друзей, это может повлечь
– Да, – ответила она, все еще глядя на него. – Я начинаю понимать.
На сей раз, настала очередь Гарри спрятаться за газетой, избегая ее взгляда. Он почувствовал неловкость. Он не хотел, чтобы она его понимала. Гарри просто хотел наслаждаться ею, нежно хранить ее, как делал это со своми сокровищами в кунсткамере. Поппи придется согласиться с рамками, которые он установил. И в ответ он будет снисходительным мужем, если только она поймет, что за ним всегда останется последнее слово.
– Все, – решительно сказала миссис Пеннивистл, главная экономка, – начиная от меня и заканчивая прачками, так довольны, что мистер Ратледж наконец нашел себе жену! И от имени всего персонала, мы надеемся, что вы почувствуете себя здесь как дома. У вас есть триста человек, которые готовы удовлетворить любую вашу просьбу.
Поппи была тронута явной искренностью женщины. Экономка была высокой, широкоплечей женщиной с румяным лицом и обладающей безудержной жизнерадостностью.
– Я обещаю вам, – с улыбкой сказала Поппи. – что не стану требовать присутствия трехсот человек. Хотя мне нужна будет ваша помощь, чтобы найти себе горничную. Прежде у меня не было в ней нужды, но сейчас без моих сестер и компаньонки...
– Разумеется. Среди персонала есть несколько девушек, которых легко будет обучить на эту должность. Вы можете поговорить с ними, и если ни одна из них не подойдет, мы разошлем объявления.
– Благодарю.
– Я надеюсь, что время от времени вы сможете просматривать хозяйственные счета, гроссбухи, списки поставок и инвентарную ведомость. Я, разумеется, к вашим услугам.
– Вы очень добры, – ответила Поппи. – Я рада возможности познакомиться с кем-то из гостиничного персонала и увидеть такие места, в которых я не могла бывать, будучи гостьей. Особенно, кухню.
– Наш повар, месье Бруссар, с удовольствием покажет вам кухню и похвалится своими достижениями, – она помолчала и тихонько добавила. – К счастью для нас его тщеславие равняется его таланту.
Она стали спускаться по главной лестнице.
– Как давно вы тут работаете, миссис Пеннивистл? – спросила Поппи.
– Ну, около десяти лет... с самого начала, – улыбнулась экономка далеким воспоминаниям. – Мистер Рателдж был таким юным, худым как жердь, как палка для бобовых, с резким американским акцентом и привычкой говорить настолько быстро, что за ним едва ли кто мог поспеть. Я работала в чайном магазине своего отца на Стренде – я им управляла вместо него, – и мистер Ратледж был постоянным клиентом. Однажды он пришел и предложил мне должность, которую я сейчас занимаю, хотя отель в то время представлял из себя лишь ряд частных домов. Не сравнить с тем, чем он стал теперь. Разумеется, я согласилась.