Искушай меня в сумерках

Клейпас Лиза

Гарри восхищался тем, как его новобрачная вела себя в день своей свадьбы. Даже более того, он восхищался тем, как она повела себя с ним. Никаких девственных кривляний, как она заметила.

Он думал о страстных минутах, проведенных с ней, когда жена была горячей и податливой, когда ее прекрасное тело горело, отвечая ему. Возбужденный и беспокойный Гарри лежал в спальне, расположенной напротив ее, в противоположном конце их апартаментов. Мысли о том, что Поппи спала в пределах его досягаемости, оказалось более чем достаточно, чтобы не дать ему уснуть. Ни одна женщина никогда не оставалась прежде в его

апартаментах. Гарри всегда держал любовниц подальше от своего жилища, никогда не проводил ни с кем всю ночь. Он испытывал настоящий дискомфорт при одной мысли о том, чтобы спать в одной кровати с другим человеком. Почему-то это казалось ему еще более интимным, чем сам половой акт. Здесь присутствовало что-то еще, и это что-то Гарри хотелось проанализировать.

Гарри почувствовал облегчение, когда за окном наконец-то рассвело, и низкое небо окрасилось в тусклый серый цвет. Гарри встал, умылся и оделся. Впустил служанку, которая разожгла камин и принесла свежевыглаженные выпуски "Монинг кроникл", "Глоб" и "Таймс". Как было заведено, чуть позже гостиничный официант принесет ему завтрак, а Джек Валентайн – отчеты, и заберет утренний список.

– Миссис Ратледж тоже будет завтракать, сэр? – спросила служанка.

Гарри задумался, как долго будет спать Поппи:

– Постучите в дверь и спросите.

– Да, сэр.

Он видел, как взгляд служанки перешел с двери его спальни на дверь в спальню его жены. Хотя для супружеских пар из высшего общества спать в разных комнатах было обычным делом, на лице служанки промелькнуло удивление, прежде чем оно приняло обычное бесстрастное выражение. Испытывая легкое раздражение, Гарри смотрел, как она выходит из столовой.

Он услышал, как служанка тихо сказала что-то, а Поппи ответила. От приглушенного звука голоса жены приятный холодок возбуждения прошел по его нервам.

Горничная вернулась в столовую:

– Я принесу поднос также для миссис Ратледж. Может, хотите что-нибудь еще, сэр?

Гарри покачал головой и перевел внимание на принесенные газеты. Он начинал читать статью, по меньшей мере, раза три прежде, чем наконец сдался и устремил взгляд в направлении комнаты Поппи.

Наконец, она появилась в платье из голубой тафты, усыпанном вышитыми цветами. Ее волосы были распущены, каштановые локоны блестели. Выражение ее лица было нейтральным, глаза – настороженными. Ему хотелось сорвать с нее это хитроумно вышитое одеяние, целовать ее обнаженное тело, пока она не покраснеет и не станет задыхаться.

– Доброе утро, – прошептала Поппи, не встречаясь с ним взглядом.

Гарри стоял и ждал, пока она не подошла к крошечному столику. Он заметил, что жена пыталась избегать его прикосновений, пока он ее усаживал. Терпение, напомнил он сам себе.

– Вы хорошо спали? – спросил он.

– Да, благодарю, – ясно, что скорее вежливость, чем настоящий интерес заставили ее спросить, – а вы?

– Достаточно хорошо.

Поппи посмотрела на множество газет на столе. Взяв одну, она подняла ее так, чтобы спрятать свое лицо, пока читала. Так как стало ясно, что она не намерена беседовать, Гарри занялся другой газетой.

Молчание нарушалось только шелестом газетных страниц.

Принесли завтрак, две служанки расставили фарфоровые тарелки, блюда и хрустальные бокалы.

Гарри

заметил, что Поппи попросила лепешки, от их плоских пористых поверхностей шел легкий пар. Он принялся за собственный завтрак, состоящий из яиц-пашот на тосте, разрезая затвердевшие белки и размазывая мягкое содержимое по хрустящему хлебу.

– Вам не обязательно рано вставать, если вы этого не желаете, – сказал он, посыпая щепоткой соли яйца. – Большинство лондонских леди спят до полудня.

– Мне нравится подниматься с началом дня.

– Как хорошей фермерской супруге, – заметил Гарри, скупо улыбнувшись.

Но Поппи не выказав никакой реакции при этом напоминании, намазала лепешки медом.

Рука Гарри застыла с вилкой в воздухе. Он был очарован видом ее тонких пальцев, вертящих палочку с медом, тщательно наполняя все отверстия густой янтарной жидкостью. Осознав, что глазеет на нее, Гарри вернулся к своему завтраку. Поппи положила медовую палочку в маленький серебряный горшочек. Заметив сладкую капельку на большом пальце, девушка подняла его к своим губам и начисто облизала.

Гарри едва не подавился, потянулся к чашке чая и сделал большой глоток. Напиток обжег ему язык, заставив дернуться и выругаться.

Поппи рассеянно взглянула на него.

– Что-то случилось?

Ничего. Вот только смотреть на то, как жена поглощает свой завтрак, оказалось самым эротичным зрелищем, которое он когда-либо видел.

– Совершенно ничего, – хрипло ответил Гарри. – Чай горячий.

Когда он осмелился снова взглянуть на Поппи, та ела свежую клубнику, держа ее за зеленый стебель. Ее губы округлились в сладкую форму, пока она аккуратно откусывала спелую мякоть фрукта. Господи! Гарри неловко заерзал в кресле, так как все неутоленное желание прошлой ночи проснулось с новой силой. Поппи съела еще пару ягод, медленно откусывая, а Гарри старался не обращать на нее внимания. Жар охватил его тело, и он салфеткой вытер лоб.

Поппи поднесла кусочек пропитанной медом лепешки ко рту, и озадаченно посмотрела на него:

– Вы себя хорошо чувствуете?

– Здесь слишком жарко, – раздраженно ответил Гарри, крамольные мысли роились в его мозгу. Мысли, в которых были мед, нежная женская кожа, и влажная розовая...

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – коротко ответил Гарри, горящий желанием отвлечься от своих мыслей.

В апартаменты осторожнее, чем прежде, вошел Джейк Валентайн и немного удивился, увидев, что Поппи сидит за столом и завтракает. Гарри подумал, что новизна ситуации потребует какого-то времени, чтобы к ней все привыкли.

– Доброе утро, – поздоровался Валентайн, испытывая неуверенность, обратиться ли только к Гарри, или одновременно поприветствовать и Поппи.

Она решила его проблему, простодушно улыбнувшись.

– Доброе утро, мистер Валентайн. Надеюсь, что сегодня в отеле нет никаких сбежавших обезьян?

Валентайн улыбнулся:

– Я о таких не знаю, миссис Ратледж. Но день ведь только начался.

Гарри испытал новое чувство: отравляющее душу негодование охватило его. Это была... ревность? Должно быть так. Он попытался подавить это чувство, но оно засело внизу живота. Он хотел, чтобы Поппи улыбнулась так ему. Он хотел ее игривости, ее очарования, внимания.