Искушение чародея (сборник)
Шрифт:
У Павлыша не было лекарств, хотя бы примитивного анальгетика, поскольку содержимое аптечки выжгло полностью. Передатчик пострадал меньше — его можно было попытаться восстановить. Но это долгая кропотливая работа даже для здорового человека. А без связи с кружащей на орбите «Онегой» рассчитывать на спасение не приходилось.
Проклятая авария! Из-за нее катер промахнулся мимо намеченного места посадки на тысячи километров. И рухнул в точке, которая с корабля, описывающего виток вокруг планеты, была уже не видна. Конечно, беспилотники рано или поздно найдут Павлыша. Но он был врач и хорошо понимал, что вряд ли доживет до этого счастливого момента.
Дорога к Кривому утесу была знакома всем и не предвещала трудностей. Первые три-четыре тысячи шагов отряд преодолел без приключений, а вот потом случилось нечто страшное и непонятное.
Пожары в степи вспыхивают часто и никого не способны напугать. Но сейчас языки оранжевого пламени словно выпрыгнули из невидимых земных пор и сразу взвились на огромную высоту. Казалось, огонь долго таился в глубокой пещере, тлел потихоньку, дожидаясь гостей, чтобы внезапно, обретя силу, преградить им путь.
Охотники остановились — резко, будто наткнулись на препятствие.
— Это знак свыше, — пролепетал посеревший от страха Загонщик. — Боги против нашего похода!
Следопыт был похрабрее, но и ему стало не по себе. Шепча молитву, он попятился, и тут Знающий, ловко придвинувшись, схватил его за руку.
— Толковать волю богов могу только я! — веско заявил жрец. Какое-то время он стоял неподвижно, раздувая ноздри. Затем добавил: — Это не настоящий огонь. Я не чувствую ни жара, ни запаха гари. А вы?
— И то верно… — принюхавшись, подтвердил Следопыт.
— Раз так — подождем.
Ждать пришлось недолго. Огненные языки поникли, поредели, и в промежутках между ними появились чудовищные звери. Это были серые гиганты с огромными ушами, невероятно длинным носом и торчащими по обе стороны от него белыми изогнутыми клыками. Они с гулким топотом неслись вперед, и охотники, вопя, разбегались в стороны. Лишь четверо, опустив носилки с Травником, в шаге от них жались друг к другу. То ли не знали, в какой стороне искать спасения, то ли по наивности собирались защитить собой целителя от приближающихся громадин.
Даже Знающему подумалось, что на этот раз опасность настоящая и неудержимо мчащееся стадо вот-вот растопчет весь отряд. Но вскоре он поймал себя на мысли, что не ощущает даже слабую дрожь земли. А ведь она должна гудеть под ногами ушастых исполинов! Значит, снова видимость…
— Стойте! — закричал жрец, потрясая посохом. — Это происки злобного Кибраса! Ему нужно, чтобы мы повернули назад. Но духи, которых он насылает на нас, бесплотны. Не бойтесь их!
Знающий не раз убеждался, что в трудную минуту его голос имеет над соплеменниками поистине магическую власть. Вот и сейчас охотники остановились, лишь Загонщик, совершенно потеряв голову, припустил еще сильнее. Тем временем серые чудовища пронеслись мимо. Но легче не стало, потому что на смену им появились еще более ужасные. Одни из них были закованы в панцирь из костяных пластин, другие — утыканы причудливыми роговыми выростами, третьи стремительно передвигались на двух ногах, разевая зубастые пасти, четвертые парили в небе на широких кожистых крыльях. А пятые, самые огромные, походили на живые холмы. Над каждым из них возвышалась маленькая змеиная голова на непомерно длинной шее.
Но и эти диковинные звери прошли, не причинив никому вреда.
— Мы не устрашились Кибраса! Он посрамлен! — ликующе объявил жрец и оглядел свой отряд. Трое охотников исчезли бесследно — видимо, подгоняемые
Вскоре охотники, обогнув цепочку холмов, вышли к Кривому утесу. И увидели небесную лодку.
В очередной раз вынырнув из забытья, Павлыш обнаружил, что туземцы совсем близко. Ему следовало разозлиться и обругать их за упертость, которую не смогли поколебать даже вызванные им призраки. Но злобы не было — она улетучилась, уступив место тупому безразличию. Хотелось одного — вновь провалиться в сон, спасаясь от боли, рвущей тело, и уже никогда не проснуться.
После взрыва уцелели всего два прибора. Работоспособность сохранил ЛН — локальный наблюдатель с летучим разведчиком «Шмель». А еще — фантоматор, генерирующий искусственные образы. С его помощью можно создавать на корабле разнообразные пейзажи, помещая в них самых экзотических существ. На катер эту игрушку прихватил Костров — он больше других в экипаже «Омеги» скучал по картинам далекой Земли…
Очнувшись после очередной отключки, Павлыш заглянул в ЛН, и увиденное его не обрадовало. «Шмель» не только заснял дюжину туземцев, вышедших из ближайшей деревни, но и рассчитал их направление. Группа двигалась точно к катеру.
Павлыш не знал, как поступят аборигены, когда, добравшись до разбитой летающей машины, увидят его. Может, упадут на колени, отобьют сотню поклонов и преподнесут гостю со звезд богатые дары. Но с тем же успехом могут и зажарить на вертеле. Попробуй угадай логику первобытных гуманоидов! И тот и другой исход был ему безразличен. Человеку, который вот-вот переселится в мир иной, терять уже нечего, а приобретать — поздно.
И все-таки, убедившись, что туземцы идут по его душу, Павлыш колебался не дольше минуты. Затем включил фантоматор и настроил на максимальный радиус действия. Он использовал универсальные образы, способные ввергнуть в панику представителей отсталой расы. Буйство враждебной стихии, нашествие никогда не виданных чудовищ — это должно было сработать. Но почему-то не сработало.
Конечно, Павлыш мог ничего не предпринимать. И оправдание имелось — удобное и логичное. Разве полупокойнику не все равно, чем закончится встреча с хозяевами планеты? Однако было нечто, заставлявшее его избегать контакта. Всего один момент, не позволявший спокойно встретить смерть…
Туземцы стояли полукругом, не решаясь приблизиться. Они были одеты в звериные шкуры и очень походили на землян. Невысокого роста, все с белой или желтоватой шапкой волос, красно-коричневую кожу украшали узоры из зеленых волнистых линий, кружков и точек. Самый разрисованный — видимо, предводитель — сжимал в руке деревянный посох с набалдашником в виде головы хищной птицы.
Привлекал внимание еще один абориген, которого принесли на плетеных носилках четверо дюжих соплеменников. У него было худое, туго обтянутое кожей лицо, острый подбородок и глубоко запавшие глаза. Увидев это лицо, Павлыш почувствовал, как сердце острым коготком царапнула жалость. Хотя жалеть следовало в первую очередь себя самого, дожевывающего под чужим солнцем последние крупицы жизни. Однако туземец, на вид еще не старый, выглядел очень плохо — как говорится, краше в гроб кладут. Наверное, его глодала тяжелая болезнь. Но почему он не остался дома, зачем отправился в изнурительное путешествие?