Искушение Фрейи

Снегова Анна

И только я – всегда, везде, жестоко и отчаянно мёрзла. Согревая дрожащие пальцы дыханием, сжавшись под одеялом в комок, полночи пыталась согреться – не спасала даже походная жаровня с углями возле самой постели. Потом забывалась беспокойным неглубоким сном. И на следующий день всё повторялось снова.

Временами я ловила на себе непроницаемый взгляд серых глаз Йоргена. По его лицу по-прежнему невозможно было прочесть абсолютно ничего. Маска в театре и то выражает больше. Он винит меня в том, что… пропал его друг?

Знает ли вообще о том, что случилось? Или я накручиваю, и только мне до сих пор те дни являются в кошмарах, а другие люди давным-давно живут своей жизнью?

Я решилась сама заговорить с ним лишь однажды.

Солдаты варили в котле жаркое из подстреленной куропатки. Йорген стоял рядом и наблюдал, сомкнув пальцы в рукавах длиннополого одеяния так, что их не было видно. Я даже не притрагивалась к приготовлению еды – и не потому, что боялась уронить свой статус, а потому, что без сомнения испортила бы даже самое простое кушание. Всем этим как-то незаметно стал руководить Йорген.

Он даже не пошевелился, когда я подошла и встала рядом.

– Как поживает Астрид?

Короткий взгляд серых глаз – и он снова смотрит в огонь.

– У неё трое детей, принцесса. Недавно овдовела. Полностью довольна жизнью. Приятно, что вы помните.

– Конечно, я помню! Мы ведь дружили с вашей сестрой много лет, - слегка нервно ответила я.

От смущения я незаметно снова начала называть Йоргена на «вы». Это получилось слишком естественно. Он больше не болезненный нелюдимый мальчик, которого мы с Астрид иногда брали в наши игры. Такой Йорген был мне абсолютно не знаком.

Я замолчала, и не знала, что сказать дальше. Разговор, очевидно, не клеился.

Когда пауза стала неприлично затягиваться, Йорген вдруг повернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза. Высокий какой вымахал… наверное, поэтому это был взгляд свысока.

– Хотите ещё что-то спросить, принцесса?

Я отвела глаза.

– Нет… нет.

Он задержал взгляд на моём лице. Возможно, чуть дольше, чем дозволяли приличия.

– В таком случае, с вашего позволения, я вернусь к делам.

И наверное, я всё себе придумала – но почему-то внутри родилась уверенность, которая укреплялась с каждым днём.

Йорген, как и я, не забыл ничего.

***

Осознание того, что мы теперь на чужой земле, появлялось постепенно. И когда все мелкие признаки сплелись в одну картину, она меня ошеломила.

Небо стало ярким, синим, бездонным. Пышные шапки облаков медленно плыли нам навстречу, и голова кружилась, если смотреть в это небо слишком долго. Степи расцветали вересковыми коврами, будили непонятное волнение пряным тонким ароматом.

Неровная цепь гор впереди медленно росла, и наконец, заполнила весь окоём. Это были совершенно другие горы. Сизые, величественные, тут и там поросшие тёмно-зелёным мехом лесов. Ничего

похожего на царство вечного льда, к которому я привыкла в Гримгосте.

Живые, древние, они словно манили разгадать свою тайну.

За карту отвечал Йорген.

– Нам туда! К северному перевалу, - уверенно указал он. Вот уже несколько дней во главе нашей процессии был он. Это случилось незаметно. Я была слишком погружена в свои переживания, чтобы выверять наш путь по астрономическим приборам и компасу. Никто из нас прежде не бывал в Таарне.

– Нас должны встретить, насколько я помню, - проговорила я, впиваясь взглядом в два горных рога, меж которых пролегал тот самый перевал. Присланные Фиолин с одной из птиц карты были очень подробными. Я помнила очертания этих двух горных пиков, они были тщательно там прорисованы. Таарнцы называли их Левый клык и Правый клык.

Йорген оглянулся через плечо, но ничего не сказал.

***

На перевале нас никто не встретил.

– Наверное, стоит подождать здесь, - предложила я. И почему-то мне это совершенно не понравилось.

Мы прибыли на Клыки даже чуть позже намеченного срока, потому что в пути нас не раз застигала непогода, и приходилось пережидать ливни, чтобы кони не вязли в грязи. Фенрир в письме подробно расписал, когда посольство планирует выехать, и когда ориентировочно нас ждать. Он беспокоился, чтоб даже с картой мы не заблудились в лабиринтах Таарна – мой брат прекрасно знал, как коварны могут быть горы, особенно незнакомые. И настоятельно просил прислать местного проводника.

– Как прикажет принцесса, - склонил голову Йорген и тронул коня вперёд. – Поищем подходящее место для привала.

Такое нашлось под сенью одного из Клыков.

Очень скоро под навесом из скального козырька весело потрескивало пламя костра. Йорген вернулся с разведки, неся в руках пучок трав.

– В округе никого. Видел парочку горных коз.

– А барсы? – уточнила я, пристально разглядывая сложный рельеф горных пиков, протянувшихся влево и вправо, сколько хватало глаз. Мы уже взобрались на немалую высоту, сколько позволяла узкая тропа. Кажется, скоро коней придётся вести в поводу.

Оглушительно пели птицы.

Я тронула кончиками пальцев иголки пышной, приземистой горной сосны. Она была вся усыпана крохотными ароматными шишками. Не удержавшись, я сорвала одну, размяла в пальцах и вдохнула запах… Зажмурилась от удовольствия.

Почему-то здесь меня накрыло странной волной спокойствия.

Единственное, что омрачало настроение – присутствие посторонних мужчин рядом. Я так и не смирилась с этим ощущением за дни путешествия. Всё время была в напряжении.

Если бы только я могла насладиться знакомством с Таарном наедине и без лишних глаз, то наверное, была бы абсолютно и полностью счастлива.