Искусственный офсайд. Босс всегда прав
Шрифт:
Где – то месяц я восстанавливался, и вдруг раздался звонок от Юрия Павловича с приглашением вернуться в «Локомотив». Руслан Нигматуллин уезжал в итальянскую «Верону», и Семин подчеркнул, что очень на меня рассчитывает. Локомотивское предложение оказалось не первым, на меня уже претендовали голландский «Аякс» и итальянская «Фиорентина». Но, во – первых, Семину и Филатову я доверял, как самому себе, а во – вторых, получил возможность вернуться домой, о чем давно мечтал.
В расположении «Локомотива» я, играя в Португалии, появлялся при малейшей возможности. В марте 1998 года, например, получил вызов в сборную России, приехал в Черкизово к концу матча «Локомотива» с греческим АЕК на Кубок кубков при счете 1:1, который не устраивал нашу команду. Поднялся в ложу, встал за спиной Филатова, во всем облике которого читалась обреченность. Подбодрил его: «Не волнуйтесь, на последней минуте наши обязательно забьют». Некоторые обернулись, посмотрели
В Португалии мне назаписывали кучу ярких моментов матчей с моим участием. Их просмотр помогал и в дальнейшем лучше настроиться на тот или иной поединок, подкидывал дополнительных силенок. Смотрел на себя частенько и, случалось, поражался: ну как умудрился отбить? Не меньшее удовольствие получаю от классных действий других вратарей. Никакой зависти здесь и в помине нет.
За четыре с половиной сезона в Португалии я сыграл около двух третей всех матчей. Для вратаря в профессиональном футболе это приличный показатель. Лишь единицы играли постоянно – Касильяс, Буффон, Канисарес, Бартез. Но они и стоили соответственно. Я же себя отношу к средним вратарям, каких немало. За то время, что прожил в Португалии, поиграл в Лиге чемпионов, увидел много классных команд, приобрел массу знакомых, язык освоил, узнал, что такое жизнь на Западе, – словом, расширил мировосприятие. И Прюдомм, и Байя – кумиры сотен тысяч людей. Преодолеть стереотип мышления болельщиков очень трудно. Но мне удалось это сделать – и в «Бенфике», и в «Порту». На какое – то время. Для того чтобы затмить западных звезд, нужно, наверное, быть Львом Яшиным. Байя – это символ «Порту». И человек он хороший. Любовь к Байе у болельщиков заложена чуть ли не на генном уровне. Когда ты пропускаешь гол, на трибунах говорят: «Витор взял бы». А вообще – то два года в «Порту» я играл до ошибки. Допустил ее – меня убрали. За границей вратарь – иностранец должен быть на две головы сильнее местных. Иначе целесообразнее купить легионера в нападение. Но когда уезжал, подходили болельщики и просили: «Оставайся, не покидай клуб». Кстати, у меня и с болельщиками «Бенфики» хорошие отношения остались. Казалось бы – человек ушел в стан «Порту», непримиримого соперника, но меня всегда встречали аплодисментами. Сейчас переживаю и за «Порту», и за «Бенфику». Может быть, в чем – то мне не повезло – удача в футболе не последнее дело. Возможно, в каких – то моментах должен был поступить иначе, поменять клуб, страну.
Покидал Португалию со светлыми чувствами: и страна нравилась, и болельщики «Порту» успели полюбить меня. Да и с Дмитрием Аленичевым, ставшим моим партнером по «Порту», грустно было расставаться. Мы дружили семьями, поддерживали друг друга.
– Я жалел, что Овчинников уехал, не хотел его отпускать. Но и понимал Сергея – чтобы попасть на чемпионат мира, нужна практика. А в «Порту», как бы он ни играл, номером один всегда оставался Витор Байя, пусть даже годом раньше лучшим вратарем чемпионата признали Овчинникова.
Но вскоре счастливые воспоминания омрачились. В начале следующего года португальские налоговые органы отобрали у меня дом в Лиссабоне. Дом был сказочный, на берегу океана. Когда в Порту играл, запросто мог вечером рвануть поужинать в Лиссабон, а это 350 километров в один конец, настолько мне в этом доме было уютно. Вложил в него половину того, что там заработал. Потерял полмиллиона долларов.
Я не единственный футболист, пострадавший от португальских налоговиков, и своей вины тут не вижу. Просто в этой стране принята такая практика – раздевать по полной программе уезжающих из Португалии легионеров. Не я один пострадал. Если легионер уезжает, стараются отобрать его недвижимость. Мне выставили счет за то, что якобы не платил налоги. Но я их платил. Спортсмен платит налог 22 процента, бизнесмен – 44. Когда я уехал, мне посчитали именно 44. Ныне покойный венгр Фехер так попал, Кульков, Кандауров… Аленичева едва коснулось, он, нашим примером наученный, спохватился. Требовалось подавать какие – то декларации. Мы не подавали, но за это полагается всего – навсего штраф. Тем паче вина не наша, а наших агентов. Никто в Португалии с налоговой полицией не связывается. Те живут по своим законам. Я тридцать три суда прошел – и, кстати, их не проиграл. Все говорили, что прав, но дело не рассматривали: «Раз первый суд так решил, значит, мы присоединяемся». Только и остается говорить, что жизнь на этом не заканчивается. Жив – здоров – и слава богу. Можно было обратиться в Европейский суд, но мне отсоветовали: «Бесполезно – на адвоката еще больше денег выкинешь».
– Когда на последнем собрании «Спартака» в прошлом сезоне Станиславу Черчесову объявили, что клуб в его услугах не нуждается, он сказал президенту Андрею Червиченко: «В России есть только один вратарь сильнее меня. Если я не нужен – возьмите его. Этот вратарь – Овчинников.
До 2002 года, когда мы с «Локомотивом» заняли первое место в чемпионате, меня иногда посещали мысли, что, возможно, я так и не успею выиграть золотые медали. Мог, конечно, остаться в «Порту». В этой команде рано или поздно стал бы чемпионом. Неважно, в каком качестве – первого или второго номера. Но когда в начале 2002 года Юрий Павлович позвонил и позвал обратно, у меня была глубокая убежденность, что мы именно в этом году и выиграем чемпионат. «Локомотив» уже тогда выглядел сильной командой, был достоин «золота». В итоге так и получилось. Та медаль, кстати, – самая ценная в моей карьере.
– Из «Локомотива» ушел хороший вратарь, а пришел очень хороший – Овчинников.
Золотое возвращение
Я уже отметил, что комфортнее всего мне было в «Локомотиве» 1995 года. В клубе работали, играли порядочные, добрые, отзывчивые люди. И по прошествии полутора десятков лет, мы, игроки той команды, по – прежнему держимся вместе.
Возвращаясь же в Москву зимой 2002 года, я испытывал даже определенное чувство неловкости. Состав «Локо» заметно поменялся, хотя многие появившиеся в команде после моего отъезда в Португалию футболисты меня наверняка знали. И все же заново начинать в родной команде тоже непросто, старые заслуги в футболе роли не играют. Но все проблемы были сняты на первом же сборе, во время которого я полностью освоился. Увидел, что «Локомотив» – дружная, веселая команда, признал в ней прежний локомотивский дух, появилось ощущение, что вернулся домой. Оно усилилось, когда на церемонии награждения «Локо» серебряными медалями меня приветствовал огромный транспарант, принесенный болельщиками: «С возвращением, Сергей!» Не скажу, что я сентиментальный человек, но тут мурашки пробежали по телу. Видимо, это комплекс из детства – когда откровенно хвалят или оказывают повышенное внимание, испытываю неловкость.
– Приглашая Овчинникова вместо лучшего на тот момент голкипера страны Нигматуллина, Семин сделал сильный ход. В команду пришел настоящий мужик, и «Локо» пережил смену вратарей безболезненно. Кстати, считаю, на чемпионате мира Нигматуллину не хватало конкуренции. Решение поберечь его психику было ошибочным – если бы в Японию поехал Овчинников, для нашей команды все могло бы сложиться по – другому.
В каком – то интервью своего португальского периода я назвал себя гражданином мира, утверждал, что мне везде хорошо. А дома все – таки лучше! Наверное, словосочетание «гражданин мира» придумали люди, живущие за границей, чтобы как – то бороться с ностальгией. Но домой тянет всех и всегда.
По сравнению с 1997–м, годом моего отъезда в Португалию, полностью сменился состав «Локо», требования стали намного выше, команда прибавила в тактическом мастерстве. Каждый прекрасно понимал, что от него требовалось, ясно представлял задачи, поставленные перед ним тренером. В мою бытность игра строилась на отдельных личностях – Косолапове, Чугайнове, Елышеве, Оганесяне, Гарине. Со временем появились новые лидеры – Измайлов, Лоськов.
Вернувшись в «Локомотив», я сразу добился лучшего в карьере коэффициента непробиваемости – 0,45 гола за матч в чемпионате страны и вновь стал основным в национальной сборной. Меньше голов за сезон я никогда не пропускал. Хотя и раньше случались удачные отрезки в чемпионатах. 2002 год для «Локомотива» выдался чемпионским, а чемпион и не должен много пропускать. На «отлично» сыграл весь наш оборонительный альянс: защитники, полузащитники. Впрочем, вся команда продемонстрировала невиданную прежде надежность, уверенность в себе. У меня, конечно, не обошлось без удачи, которая для вратаря играет не последнюю роль. Было несколько игр, в которых нам явно везло, например, на выезде с «Ураланом», «Зенитом», «Шинником», «Аланией», когда то в меня мячом попадали, то в штангу, то мимо ворот с метра били, как, например, Попов в матче первого круга с ЦСКА. Приятно было чувствовать, что удача тебя любит, это здорово придает уверенности, сил. И что любят болельщики – к золотому матчу они вдохновляли меня баннером: «Овчинников – номер один навсегда!»