Искусство невозможного (в 3-х томах)
Шрифт:
10 июня 2001 г. Известия, Москва
БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: ВЛАСТЬ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА
ПРИКАЗЫВАТЬ
Институты гражданского общества могут появляться в обществе, в котором власть обеспечила условия для самоорганизации. Считаю, что любые усилия в направлении их создания полезны, откуда бы они ни исходили — из России или из-за рубежа. Но эти институты не могут являться инициативой власти. Единственная ее задача — не мешать. Эти институты возникают как инициатива снизу, а не сверху, и только в либеральной по своей сути стране, где есть приоритет личности над государством. В автократическом государстве институты гражданского общества
В России этого еще не произошло. Мы находимся лишь в самом начале пути. Но важно не это, а то, что это уже не инерционное состояние покоя, а движение. Самое главное, что хотя его можно притормозить, препятствовать его развитию, но сам вектор необратим. Сегодня у власти, даже наметившей для себя авторитарный курс, гораздо меньше возможностей такие инициативы подавлять, хотя власть и пытается.
Гражданское общество — это общество свободных людей, которые берут на себя ответственность за себя и за свои семьи. Возмож-
но, они нуждаются в подсказках, но не приемлют давления. Власть может подсказывать, потому что она видит то, что не видит ни одна общественная организация, но она не имеет права приказывать.
Пример — Путин собирает бизнесменов и говорит: заплатите 100 миллионов. В принципе дело благородное, и участие предпринимателей в нем — правильная идея. Но это должно быть не указание сверху, а создание условий. Если здесь и есть роль власти, то она заключается в тонком намеке, а не в давлении. Власть не может выступать в роли «крестного отца». Иначе это унизительно и для бизнеса, который не осознал свою политическую ответственность, и для власти, которая насильно подталкивает бизнес к этому решению. Бизнес сделает это, но через силу и в следующий раз с таким почином не выступит: это сковывает инициативу, а не раскрепощает. Мне не понравилось именно то, что разговор шел не в форме пожелания, а — «мы сделали им предложение, от которого они не смогли отказаться ».
22 июня 2001 г. Радио «Эхо Москвы», Москва
В ГОСТЯХ: БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ
В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Борис Березовский, предприниматель, бывший депутат Государственной думы Российской
Федерации
БЕРЕЗОВСКИЙ: Я считаю, что в течение последних десяти лет, начиная с начала 1990-х до конца предыдущего столетия, в России произошла революция. И с 1994 года я очень активно участвовал в этом процессе, и я считал, что в течение всего этого времени я боролся за страну вместе со многими другими, теми, кто причисляет себя к реформаторам. С моей точки зрения, эта борьба полностью выиграна. Россия, безусловно, развернулась на 180 градусов и, в принципе, движется в правильном направлении. И в общем, я не предполагал своего участия в дальнейшей политической жизни России после парламентских выборов 1999 года, поскольку считал, что теперь все очевидно. К большому сожалению, я ошибся, и то, что делает новый президент России Путин, кардинально не соответствует моим представлениям о том, каким образом должна Россия развиваться дальше. Поэтому я принял для себя очень тяжелое решение, видя, что происходит с Россией, видя, что, по существу, большинство людей испугалось власти, даже тех, кто не согласен кардинально с тем, что она делает. Я принял тяжелое для себя решение бороться за власть в России — не как идею бороться за власть, а как идею продолжить те реформы, которыми Россия шла последние десять лет. Безусловно, с ошибками было это продвижение. Безусловно, ошибки в основном понятны. Но нельзя сворачивать с того главного курса, ко-
торый Россия наметила. И поскольку я вижу, что сил, которые реально готовы это сделать открыто, недостаточно, в частности, большое разочарование в том, что делают лидеры правых или лидеры либеральных сил России, я принял такое тяжелое непростое решение — впрямую бороться за власть
— Да, я считаю, что Путин обманывал — не меня лично, а обманывал в тех идеях, которые мы с ним обсуждали. В том-то все и дело: я считаю, что действительно Путин изменил тем идеям, под флагом которых он приходил к власти и которые реально не только я, но и многие другие обсуждали с ним. И в этом смысле я считаю, безусловно, Путин обманул.
— Но по-моему, тогда уже раздавались голоса, в 1999 году, в 2000-м, когда вы еще продолжали поддерживать Владимира Путина, голоса с других сторон — от правой оппозиции либо от левой оппозиции. note 172 Уже тогда многие предсказывали, что будет при этом президенте. А вы как-то попались на эту удочку…
— Я не разделяю ваших оценок. Более того, ваш пример с правыми, может быть, наименее удачный, поскольку вы знаете, что именно правые шли под прикрытием Путина и это прикрытие приветствовали. Правые реально считали Путина кандидатом прежде всего либеральных сил, и правые активно поддерживали Путина, и Путин действительно поддерживал правых, и поэтому очень трудно было распознать в том раннем Путине то, что произошло позже. Я не смущаясь говорю: да, я ошибся в Путине. Но другой вопрос — а сделал бы я другой выбор в то время? Я точно отвечаю, что нет, другого выбора в то время я бы не сделал, поскольку выбор был чрезвычайно ограничен.
note 173 Я считаю, что в России сегодня существует пять — такая у меня классификация, допустима, естественно, другая, но я так классифицирую
— социальных групп. Первая социальная группа — то, что я называю пофигисты. Они не являются политически активной группой, и поэтому они в принципе для нормального политика сегодня неинтересны. Они не очень хотят идти на выборы, они тем не менее идут на выборы, и, в общем, они не особенно разбираются, за кого голосовать.
Вторая группа — это приверженцы власти. Яркий пример выразителей этой идеи (я хочу подчеркнуть — идеи) — это «Единство» и «Отечество». Эти люди тоже не имеют никакой реальной политической ориентации, вся их политическая ориентация состоит в ориентации на силу. Тот, кто сильный или кто потенциально может стать сильным, с тем и они. Они тоже, в общем, неинтересны: ты будешь сильным — они с тобой, будешь слабым — они будут с другим, с тем, кто сильнее; поэтому ты тоже на их поддержку не можешь сегодня рассчитывать, и это бессмысленно. Они не имеют реального понимания того, как нужно устраивать страну, в каком направлении страна должна двигаться, — они просто хотят быть с тем, кто сильный, чтобы с этого получить дивиденды.
Третья группа социальная — это левые, и идеологию этой группы выражает КПРФ. Я хочу сказать, что выражает далеко уже не полно, поскольку эта социальная группа сильно изменилась, по крайней мере активная ее часть. Активная ее часть — это не пенсионеры, а это люди реальные, которые считают, что Россия не может быть либеральной страной, что Россия действительно должна управляться сверху, что есть приоритет государства над личностью, и, в общем, это имеет право на жизнь. И интересы этой группы пытается выражать КПРФ уже достаточно плохо, потому что молодая часть этих левых, люди с этой идеологией молодые — их интересы КПРФ уже не выражает и не подчиняет себе.
Четвертая группа — это правые. И вот здесь произошло, мне кажется, достаточно печальное событие, поскольку и СПС, и ряд других правых партий, которые, безусловно, являются надстройкой над социальными группами, которые думают, что Россия может быть либеральной страной, — эти партии совершили трагическую ошибку. Они стали подыгрывать власти. А поскольку либералы в России традиционно наиболее интеллектуальная часть общества, конечно, эта часть общества не потерпела этой измены, по существу. Уже сегодня очевидно, что эта партия, то, что называется Союз правых сил, уже не является выразителем реальных интересов либеральной части общества, они как бы сдвинулись в сторону власти, тем самым потеряли, по существу, свой электорат.