Испанская партия
Шрифт:
Вывалили мы этих крабов в котелок, вычистили из них штуковины такие, навроде хрящей, порубили мелко, с луком перемешали и соком лимонным полили. И с кашей пошло. Товарищ Ястребов нам сказал, что так корейцы на Дальнем Востоке этих крабов едят. Вот и вышла - гречка по-дальневосточному...
– Травите?
– поинтересовался Лукин, подойдя поближе.
– Ну, травите, травите...
– Он посмотрел на часы, - Через двадцать минут - выступаем. Товарищ Домбровский, договоритесь с командиром взвода танкистов о порядке следования...
– Ну, что скажете, Борис Михайлович?
– Ворошилов прошелся по кабинету, нервно теребя ремешок портупеи.
– Как?
Шапошников еще раз внимательно прочел донесения из Испании, затем уверенно заявил:
– Все идет именно так, как я и говорил, товарищ нарком. Разумеется, вся эта операция - чистое нахальство, но оно вполне может увенчаться успехом. Фронт Северной армии прорван в трех местах, стратегические мосты они захватили и удержали, а теперь просто развивают успех...
– А как вы считаете, Борис Михайлович, - Ворошилов налег голосом на "вы".
– Сколько еще они продержатся на своем нахальстве?
Шапошников задумался, затем решительно тряхнул головой:
– Климент Ефремович, это невозможно предугадать. Никто не знает, насколько быстро франкисты поймут, что у маршала Тухачевского практически нет сил, и отсутствуют резервы. АГОН взял стремительный темп наступления и постоянно его наращивает. Могут и, - тут начальник Генерального штаба ввернул словечко еще кадетских времен, - и прошмыгнуть...
– А могут - и не прошмыгнуть, - усмехнулся Ворошилов задумчиво.
– Вы подготовили предварительные расчеты действий, в случае окружения, товарищ Шапошников?
– Так точно, товарищ нарком. Прикажете отправить командующему АГОН?
– А вот этого делать не следует, - Ворошилов снова встал из-за стола и прошелся по кабинету.
– Представьте расчеты, проработку действий и проекты приказов моему адъютанту, а мы уже организуем доставку командирам корпусов АГОН.
Он снова улыбнулся в свои скромные усики. Шапошников, понимающе кивнул:
– Слушаюсь, товарищ нарком. Завтра же все документы будут лежать у вас на столе...
Доклад о положении в Испании Сталин слушал молча. Ворошилов закончил, но Иосиф Виссарионович продолжал молчать. И вслед за ним продолжали молчать остальные присутствующие. Наконец Климент Ефремович вопросительно кашлянул. Сталин словно очнулся ото сна и поднял голову:
– Ну, что же, товарищи? Вопросы к товарищу Ворошилову? Нет вопросов? Совсем нет?
Последние слова были произнесены таким тоном, что всем тут же захотелось задать хоть какой-нибудь вопрос.
Первым осмелился высказаться
– Хотелось бы уточнить у товарища Ворошилова: какова вероятность того, что английский флот будет и дальше столь же благожелательно относиться к нашим перевозкам?
Неожиданно вместо Ворошилова ответил Сталин:
– Из наркомата иностранных дел сообщают, что правительство Хуана Негрина заключило весьма выгодное экономическое соглашение с британским агентом. В обмен на продолжение вывоза бискайской железной руды в Англию господин Негрин и его дипломатические советники получили от правительства Великобритании гарантии беспрепятственного следования военных грузов в Бильбао. Я думаю, что товарищ Литвинов, действовавший в этом направлении по заданию партии и товарища Ворошилова, предложившего такую сделку, заслуживает самой высокой похвалы, не так ли, товарищи?
Климент Ефремович лихорадочно попытался вспомнить: когда именно он предлагал Литвинову что-либо подобное, но не сумел и успокоился, рассудив, что товарищу Сталину виднее. Литвинов же напротив даже покраснел от злости. Только что, на виду у всех у него украли победу! Ведь это он - лично он!
– докладывал Сталину о жизненной необходимости для Великобритании богатой железной руды из Бискайи. И Сталин тогда похвалил работу наркомата - кстати, а почему уже тогда не его лично?
– дал добро на посредничество в переговорах испанцев с "Форин Офис" и вдруг... Так унизить, так оскорбить старого партийца-большевика, так замазать его личные заслуги!.. И правильно некоторые товарищи собираются его...
Тут Литвинов почувствовал неприятный холодок и поднял голову. На него, поблескивая стеклышками пенсне, в упор смотрел начальник ГУГБ Берия, сидевший рядом со своим наркомом Ежовым. Вот он наклонился к Николаю Ивановичу и что-то шепнул ему. Ежов тоже посмотрел на Литвинова и вдруг улыбнулся. Слегка, одними уголками губ.
Максим Максимович почувствовал, что ладони и подмышки у него мгновенно стали мокрыми. Пробившись сквозь дорогой французский одеколон, в нос шибанул тяжелый запах пота, а все тело сковал мертвящий ужас. "Они все знают!
– билось в голове.
– Они все знают!.."
Литвинов затравленно огляделся и только теперь заметил, что совещание продолжается. На него уже никто не обращал внимания. Вот начальник Морских сил РККА Орлов пожелал прояснить, как в будущем должно реагировать командование Эскадры Особого Назначения, если с линкоров будут снова изыматься снаряды главного калибра? И не означает ли это, что боекомплект следует увеличить? Вот Микоян уточнил, не испытывает ли АГОН проблем со снабжением советскими боеприпасами, и как республиканцы решают вопрос с развертыванием производства таких боеприпасов? О Литвинове все забыли. Максим Максимович незаметно вздохнул. Забыли? Вот и замечательно. Вот и не вспоминайте...