Испанский любовный обман
Шрифт:
Схватив телефон и сунув значок в карман своих верблюжьих брюк, я встала на более слабые ноги, чем мне бы хотелось, и вышла из офиса. Дальше по коридору был один из тех диспенсеров для воды. Еще три пропущенных звонка от моей сестры. С учетом разницы во времени, она бы уже спала.
Лина: Lo siento, bridezilla. (Прости, капризная невеста). * эмодзи сумасшедшего лица*
Я напечатала, и текст на секунду расплылся. Я остановилась, пытаясь снова сфокусировать взгляд на
Лина:Hablamos ma~nana, vale? (Я поговорю с тобой завтра, окей?)
Я продолжила, но символы на экране начали танцевать. Мои пальцы потеряли всякую уверенность, колеблясь над клавиатурой устройства. Мое зрение удвоилось, а затем затуманилось, не сумев четко определить слова, которые, как мне казалось, я печатала, когда они появлялись в текстовом пузыре.
Дрожащий вздох сорвался с моих губ, когда я попыталась нажать «Отправить».
Вода. Это то, что мне нужно.
Моя голова оторвалась от телефона, и мои ноги снова возобновили движение, унося меня на несколько футов по коридору. Я знала, что автомат с водой был прямо там, вероятно, примерно в пяти или шести шагах впереди меня. Но белые пятна рассеялись по моему зрению, и все на секунду исчезло. Побелело. Затем коридор, освещенный флуоресцентными лампами, вернулся, сужаясь, уходя в туннель.
— Ого, — услышала я свой собственный шепот.
Я совершенно не осознавала того факта, что мои ноги продолжали двигаться вперед, пока мне не пришлось балансировать, опираясь рукой о стену.
— Oh mierda (О черт), — я споткнулась.
Мои веки затрепетали, закрываясь, и я почувствовала, как вся кровь прилила к моему лицу, оставляя меня одурманенной и неуравновешенной. Я заставила себя снова открыть глаза. Но все, что я видела, было белым. Белая и туманная пелена, которая покрывала все передо мной. Хотя, возможно, это была стена. Я не могла быть уверенной.
Я… Я облажалась. Уже поздно. Восемь тридцать. Вокруг никого. Это продолжало эхом отдаваться в моей голове, когда я пыталась объяснить признаки, указывающие на то, что я падаю. И я… Черт возьми. Я не могла вспомнить. Не могла… думать. Моя кожа была холодной и липкой, и мне просто хотелось закрыть глаза и отдохнуть. Я смутно припоминала, что это была плохая идея, когда мои конечности начали отказывать.
Затем я легла.
Хорошо. Это хорошо. Я отдохну, и тогда мне станет лучше. Я повалилась на бок. Холодно, но… станет… лучше.
— Каталина, — голос просочился сквозь дымку. Он был глубокий. Настойчивый.
Мои губы были прохладными и казались отделенными от моего тела, поэтому я не ответила.
— Черт, — снова этот голос. Затем что-то теплое упало мне на лоб. — Господи, черт возьми. Каталина.
Я облажалась. Я… знала. Я сделала что-то не так, и я хотела признаться в этом
— Эй, — тот голос смягчился, больше не звуча сердито.
И я … Я так устала.
— Открой эти большие карие глаза.
То теплое давление, которое я почувствовала на своем лбу, переместилось вниз по моему лицу, распространяясь по щеке. Он приятно касался моей прохладной и влажной кожи, поэтому я оперлась на него.
— Открой их для меня. Пожалуйста, Каталина.
Мои веки на мгновение распахнулись, обнаружив два голубых пятна, которые заставили меня подумать об океане. Я почувствовала, как вздох сорвался с моих губ, это ощущение пустоты на мгновение отступило.
— Вот так, — снова услышала я голос. Теперь еще мягче. Облегченный.
Когда я медленно моргнула, мое зрение начало возвращаться вспышками. Темно-синие глаза. Волосы темные, как черные чернила. Жесткая линия челюсти.
— Лина?
Лина.
Было что-то забавное в этом голосе, зовущем меня по имени. Тем, которым меня называли все.
Нет, не все.
Я моргнула еще немного, но прежде чем мои глаза смогли сфокусироваться на неподвижной точке, меня подняли в воздух. Движение было медленным, таким нежным, что сначала я едва заметила его, но потом мы начали двигаться. И через несколько секунд этого движения было достаточно, чтобы у меня снова закружилась голова.
— Mi cabeza (моя голова), — сказал я себе под нос.
— Мне жаль, — я почувствовала, как слова грохочут у меня под боком, осознав, как моя щека прижимается к чему-то горячему и твердому. К чему-то с сердцебиением. К груди. — Просто останься со мной, хорошо?
Хорошо, я останусь. И я зарылась в грудь, готовая раствориться в изнеможении, сотрясающем мое тело.
— Пожалуйста, открой глаза.
Каким-то образом я подчинилась. Я позволила им упасть на плечо, которое выглядело ужасно знакомым, когда мы двигались. И постепенно мое зрение в конце концов прояснилось. Моя голова, больше не кружащаяся, снова опустилась на плечи. Пот на моей коже остыл.
Мои глаза блуждали по сторонам, когда воспоминание о том, что произошло, пронеслось у меня в голове. Я упала в обморок из-за того, что недостаточно поела. Как полная тупица. Вздохнув, я подняла глаза, мой взгляд остановился на подбородке, который переходил в челюсть, увенчанную плотно сжатыми губами.
— Аарон, — прошептала я.
Голубые глаза на мгновение встретились с моими. — Подожди. Почти на месте.
Я была в объятиях Аарона. Его левая рука обнимает мои ноги, ладонь лежит на моем бедре. Его правая рука обхватила мою спину, его длинные пальцы легли мне на бедро. Прежде чем я успела вникнуть в это или в успокаивающее и удивительное тепло, исходящее от него и проникающее в мою кожу, он опустил меня.