Испанский сон
Шрифт:
— Еще не знаю, — сказал Вальд, — это нужно обдумать. Пока что я должен его покормить, — и с этими словами он открыл заднюю дверь «круизёра».
Страус, казалось, только этого и ждал. Видно, за время пути ему здорово осточертело сидеть скрюченным; едва Вальд открыл дверь, как две шершавые ноги, пружинами распрямившись, нанесли ему тяжелый удар в грудь, отчего он потерял равновесие и, взмахнув руками, болезненно сел на асфальт. Тотчас страус выскочил из джипа и стремглав понесся прочь по обочине.
— Быстрей, — заорал Сид, — пока он на дороге!
Вальд опомнился и, превозмогая боль, расторопно вскочил за руль «круизёра».
— Как ты думаешь, сколько он сможет так? — тревожно спросил Вальд у Сида.
— Думаю, долго. Ты боишься, что кончится бензин?
— Я боюсь, что он сойдет с трассы. На своих двоих нам его не догнать.
— Это уж точно, — подтвердил Сид. — Я бы не стал и пробовать.
Вальд свирепо покосился на Сида и ничего не сказал. На очередной перекресток, как в кино, выезжал сверкающий, очень красивый, неопределенный по длине грузовик. Вальд ударил по тормозам и зажмурил глаза в ужасе. Страус приостановился и, покрутившись на месте, метнулся назад и налево, к ближайшему просвету в живой изгороди. Пока Вальд со страшным ревом разворачивал «круизёр», Сид успел увидеть, как страус проворно склевывает веревку, зацепившуюся было за куст, и с этой веревкой в клюве исчезает за живой изгородью. Вальд не успел увидеть и этого; остановив машину, он заглушил мотор и рухнул башкой на баранку.
— Не кручинься, — сказал Сид. — Что касается судьбы страуса, остается уповать на лучшее; по такому случаю, если хочешь, я готов вместе с тобой помолиться. Но совесть твоя должна быть спокойна, так как ты честно сделал все что мог.
— Нет, не все! — сказал Вальд. — Нужно его поискать.
— Хорошо, — кротко согласился Сид. — Теперь моя очередь уступить; но надеюсь, мы не будем искать его слишком долго?
— Сколько надо, столько и будем. Пошли.
Они вылезли из машины и миновали живую изгородь. За чистеньким, вымощенным плитами тротуаром тянулся символический глинобитный заборчик в метр высотой. За заборчиком были лужайки. За лужайками на изрядном расстоянии друг от друга располагались похожие друг на друга двухэтажные домики в неоколониальном стиле. К каждому домику от дороги вела неширокая полоса асфальта, заканчивающаяся створкой гаражной двери. Параллельно этой полосе по каждой из лужаек шла дорожка, вымощенная так же, как и тротуар, и заканчивающаяся калиткой в заборчике. Нигде не было видно ни одного человека. Не было также и страуса. Наверняка он перепрыгнул заборчик — для него это не должно было представить труда — и теперь скрывался где-то между домами.
Вальд подошел к ближайшей калитке и позвонил.
— Кто там? — спросил женским голосом вмонтированный в калитку динамик.
— Это мы, — многозначительно сказал Вальд, любимец динамиков, говорящих женскими голосами.
— Сколько вас? — спросил динамик.
— Пока двое.
— Что значит — пока?
— Мы кое-кого потеряли и ищем. Если найдем, нас будет трое.
— Вот как? —
— А как вы выглядите? — спросил Вальд.
— Нормально, — сказал голос.
Друзья переглянулись и двинули по пешеходной дорожке. Они обошли домик и оказались перед тентом в форме ярко-красного зонта, под которым находились белый пластмассовый стол и несколько таких же стульев. Дальше простирался классический бассейн — очень большой, наполненный голубой водой и играющий солнечными бликами. Посреди бассейна плавал надувной матрас изрядных размеров и ярко-красного цвета. На матрасе в соблазнительной позе возлежала совершенно обнаженная женщина.
Вальд вежливо кашлянул.
Женщина подняла голову, оперлась на локте и поднесла ко рту трубку сотового телефона.
— Мне отсюда трудновато вас разглядеть, — сказала она из динамика, расположенного где-то под белым столом. — Будьте добры, доберитесь до меня вплавь; только попрошу вас перед тем принять душ и прихватить блок пива из холодильника.
— Отличная идея, мэм! — крикнул Сид.
— Не называйте меня «мэм».
— А как вас называть?
— Сандрой, — сказала женщина. — Да побыстрей, не то у меня изменится настроение. Сейчас оно игривое, но кто знает, каким будет через минуту?
— Уже бежим — одна нога здесь, другая там.
Хотя Вальд, по-прежнему озабоченный страусиным побегом, был не очень-то склонен пускаться в случайные приключения, но даже он признал, насколько своевременно предложение Сандры. Мигом был принят душ и найдено пиво — правда, сплошь безалкогольное. В махровых халатах, прихваченных ими из душа, друзья подошли к краю бассейна и нерешительно остановились.
— Сандра! — крикнул Сид. — Пиво безалкогольное; другого мы не нашли.
— Я и не пью другого, — сказала Сандра, не поднимая головы. — Тащите его сюда.
Друзья переглянулись.
— Нужно плыть нагишом, — заключил Сид.
— Ты думаешь, это прилично?
— Если б не было прилично, она бы нас не позвала.
Друзья оставили халаты на пластмассовых стульях и погрузились в бассейн. Водичка в бассейне была что надо. Подплывая с пивом к красному матрасу, оба воздухоплавателя чувствовали себя заново рожденными.
— Еще раз здравствуйте, Сандра, — галантно сказал Вальд.
Вблизи Сандра выглядела столь же классически безупречно, как и ее бассейн; лицо и фигура ее были способны в равной степени вызвать женскую зависть и мужское восхищение. Единственным предметом ее туалета был золотой кулон, висящий у нее на шее и не видимый издалека; ни одной бледной полосой не нарушался ровный тон загорелого тела. Небось, натуристка, подумал Вальд и без стеснения сравнил цвет волос Сандры на голове и на холмике Венеры. Волосы были одного и того же светло-золотистого цвета, и это Вальду почему-то понравилось в особенности.
— Здравствуйте, здравствуйте, — сказала Сандра, вожделенно глядя на пиво и нетерпеливо протягивая руку за ним. Вальд передал пиво. Сандра немедленно выколупнула банку из полиэтиленовой ячейки, открыла ее и жадно опорожнила, привстав на матрасе и давая уцепившимся за матрас мужчинам в полной мере оценить свою телесную красоту. После этого она шумно перевела дух и, посмотрев повеселевшими глазами на воздухоплавателей, улыбнулась по очереди обоим.
— Я Вальд, — сказал Вальд.
— Я Сид, — сказал Сид.