Исповедь игрушечного пилота
Шрифт:
Принести то, с чем его задержали!
Тотчас хлопнула дверь, молодой подполковник подбежал и поставил на стол вещмешок.
Передай писарям, проворчал генерал, что если они еще раз забудут сделать полную опись улик, то предстанут перед трибуналом всей толпой.
Подполковника как ветром сдуло, и Владу показалось, что за дверью произошло какое-то оживление.
Тем
Ваша? голова кивнула в сторону гранаты, глаза остались наведенными на цель.
Моя.
Генерал достал что-то из нагрудного кармана и положил рядом с гранатой. Он долго глядел на оба этих предмета, потом чему-то кивнул и убрал свою вещицу обратно в карман.
Ты в Североморске в девяносто пятом, случайно, не служил? спросил он по-простому.
Нет, ответил Влад.
А где служил?
Да писарем там, при штабе.
Генерал вздохнул:
Писарем при штабе. Где-то эту байку я уже слышал.
Он отвернулся, вроде как даже обиделся. Некоторое время его глаза изучали мешки в оконных проемах.
Понимаете, Владислав Максимович, произнес он все еще глядя в сторону, со своими разговаривают по-другому. Вы же ведете себя так, будто попали к врагам.
А как иначе? удивился Влад. На меня нападают, одевают на голову мешок, грозят расстрелом и это друзья?!
Все оно так, генерал снова вздохнул. Страх, жестокость, глупость. И трибунал этот, и улики, и сторона обвинения. Но ведь это то, что другие люди совершают в отношении вас. А вам разве обязательно действовать так же? Вы же свободный человек! Разве я не прав?
Влад даже опешил. Уж чего-чего, а лекцию о свободе он здесь услышать не ожидал!
Так я прав? повторил генерал.
Прав.
Я тоже думаю, что прав. Поэтому, почему бы вам не рассказать мне все как есть? Как свободный человек свободному человеку. В таком раскладе ведь не предугадаешь, какая карта сыграет.
Два человека, друг против друга, и у каждого своя неизвестность.
Итак,
Влад выдохнул и кивнул в сторону:
Туда.
Генерал ожидал продолжения довольно долго. Потом уткнулся в бумаги.
Стандартный приговор с возможностью пересмотра дела по ходатайству осужденного, произнес он спокойным голосом и тут же рявкнул: Меня хорошо слышно?!! Как только захочет говорить, доставить его ко мне!
Глава 36
Стандартный приговор означал год общественных работ. По истечении этого срока человек признавался либо полезным членом общества, либо бесполезным. В первом случае он получал право выбора: принять гражданство Тверской республики или покинуть ее пределы. Во втором случае человека ждал расстрел. Как говорилось в пояснительной записке к приговору, бесполезные члены общества противоречат самой идее общества, и потому Тверская Российская военно-демократическая республика берет на себя ответственность в том числе и за то, чтобы ни один никчемный человек не перешел с ее территории на территорию соседних государств, общественных образований и нецивилизованных областей. Звучало многообещающе, но пока никто из осужденных отпущен или расстрелян не был: ни у одного срок еще не вышел.
Сколько вообще в этом военно-демократическом государстве было заключенных и на каких общественных работах они использовались, Влад не знал. Его определили в батальон, который заготавливал лес.
На обнесенной колючей проволокой территории, с часовыми на вышках, находились три барака, плюс еще один в стадии строительства. В каждом бараке размещалась рота, численностью человек семьдесят. Рота состояла из трех взводов. Каждый взвод имел командира из числа офицеров и бригадира из осужденных. Влад попал во взвод, где было всего пять человек. Пока они считались четвертым взводом третьей роты, но жили уже в строящемся бараке четвертой роты.
Командиру своего взвода, мордатому лейтенанту, новый подчиненный сразу приглянулся.
Ну, условно-осужденный номер четырнадцать восемьдесят два, таскал он вокруг Влада свою кривую усмешку, что в тебе особенного? Ни разу не встречал такого приговора. С возможностью пересмотра дела по ходатайству осужденного! Ты что, килограмм золота этим штабным красавчикам отвалил? Или чем-то отличился перед нашим командиром? Хотя, он и так может поиметь любого, и ничье ходатайство в этом деле ему не нужно.