Исповедь игрушечного пилота
Шрифт:
Да. Военно-демократическая республика, генерал-президент во главе, полезные члены общества, испытательные сроки для случайно переступивших порог похоже, эта модель государственного устройства работала так же, как и все предыдущие. Иначе почему этому мордатому лейтенанту быть таким уродом!
На работу их привозили на грузовиках, каждую роту на свой участок. Заключенные строились на опушке леса повзводно. Охрана, открыв металлические ящики с пилами и топорами, отходила подальше. Звучала команда разобрать инструмент. Четвертый взвод третьей роты стоял последним, и Владу обычно доставался топор с зазубренным
Существовал еще один законный способ обрести свободу. Он назывался родительской субботой. Раз в месяц, преимущественно в последнюю субботу, на зону приходили женщины, потерявшие своих мужей. Им дозволялось выбрать одного из осужденных в качестве помощника по хозяйству. Тот счастливчик, кого выбирали, становился почти полноправным гражданином Тверской республики. Это почти заключалось в том, что ему назначался новый годовой испытательный срок, в течение которого он должен был носить на одежде специальный опознавательный знак и передвигаться по территории республики только в сопровождении свой хозяйки. Если за время этого срока мужчина показывал себя хорошим работником, ему предоставлялся стандартный выбор уйти или остаться. Если же совершал какое-либо преступление, то получал новый приговор. В последнем случае приютившая его женщина также представала перед трибуналом.
Влад попал на родительскую субботу через неделю своего пребывания на зоне. Среди заключенных приподнятое настроение ощущалось еще с вечера пятницы. Бригадир их взвода, пронырливый мужичок лет пятидесяти, бывший когда-то хозяином крупной торговой фирмы, прихорашивался перед осколком зеркала до самого отбоя. А в субботу утром и на охранников снизошло благодушие: некоторые даже перебрасывались шуточками с заключенными. Хоть Влад ни в чьи помощники идти не собирался, но и он испытывал некоторое волнение. Возможно, оно передавалось ему от других. Или было естественным для каждого, кого собираются рассматривать на предмет привлекательности. Вот уж не думал он, что однажды окажется в шкуре участника конкурса красоты!
Они стояли на плацу в свете прожекторов, построенные в четыре шеренги. Спинами вовнутрь огромного квадрата, что образовывался этими четырьмя шеренгами.
Сначала вдоль их строя спаянной командой прошли три женщины. Не молодые, не старые возраста крикливых торговок. Лузгая семечки, они быстро ощупывали взглядом каждого с головы до пят, только что в рот не залезали. Интересно, почему именно эти женщины оказались во главе очереди из желающих обзавестись помощником? Ведь судя по всему, они были тут не впервые. И если так, то куда девались их прошлые избранники?..
Эта троица пробежала вдоль живого квадрата дважды. Потом наступила пауза. Влад уж было решил, что на этом все и закончится. Ведь погибшие на этой войне уже давно погибли, и за прошедшее время каждая из нуждающихся в помощнике по хозяйству могла себе кого-нибудь подобрать И тут он почувствовал, что по их шеренге, толкая перед собой шепот и шевеление, двигается волна замирания.
Она шла медленно, на некотором расстоянии. Высокая, стройная, лет тридцати пяти. Длинные каштановые волосы, тонкий нос с горбинкой, темные глаза. Немного смущалась, но этого своего смущения не прятала. Владу подумалось, что именно так и должны выглядеть королевы, если они настоящие. А вот еще бывает, что встретятся мужчина и женщина взглядами, и обоим сразу ясно да или нет; но это только говорится, что да или нет, а на самом деле так появляется только да
Влад
Дурак! Хочешь, чтобы еще одна стойкая оловянная принцесса вытащила тебя из огня а потом потеряла?! У тебя и так этих долгов неоплаченных
Он шмыгнул носом и попытался изобразить на лице самую мерзкую ухмылку из когда-либо виденных. Она слегка прищурилась, как бы пытаясь разглядеть то, что скрывается за всем этим внешним. Он опустил голову. Но все равно ее темно-коричневые сапоги на высоком каблуке, с золотистой цепочкой вокруг щиколотки
Когда она отошла, он посмотрел вслед. Талия, осанка. А несколько секунд назад очертания груди, и этот взгляд Извини, королева! У нас с тобой все могло бы получиться! Но не в это время и не в этом месте Она обернулась. Влад сжал зубы и вновь уткнулся взглядом в землю.
Так он и простоял до конца этой родительской субботы. Мимо проходили женщины, кого-то выбирали, одна или две возле него тоже вроде как сбавляли шаг. Но нет, даже если рассчитывать сугубо коммерчески, то у него осталось не так уж много времени, чтобы искать непрямые пути!
В тот же день к нему подошел командир взвода. Стал по своему обыкновению прохаживаться туда-сюда, поигрывая дубинкой:
А ты, видать, не только морду свою покарябал, но умудрился еще и яйца просрать! Какой же из тебя получится полезный член общества? Может, еще каким местом двигать умеешь? Я бы на твоем месте крепко подумал.
Влад едва сдержал улыбку: ну да, ты бы, на моем месте Эти уроды до неприличия одинаковы! А что касается подумать, так он уже. Подумал. Пахать от рассвета до сумерек целый год смысла нет, даже если потом и отпустят. Сбежать по-тихому не получится, потому как режим строгий, да и взводный за ним приглядывает особенно. Поэтому Поэтому надо возвращаться в ту точку, где еще был выбор!
Каждое утро в этом их цирке происходил развод. Его проводил командир батальона такой тучный майор с багровым лицом. Этот майор не любил открытых пространств, драть глотку тоже, и потому каждая рота строилась в своем бараке. Обычные слова, обычные распоряжения, обычные формальности. Однако в тот понедельник, в ответ на проходной вопрос командира батальона о ходатайствах и просьбах, Влад шагнул из строя.
Условно-осужденный номер четырнадцать восемьдесят два. Ходатайствую о пересмотре дела. Прошу донести мое ходатайство до генерал-президента.
Было шумно, поскольку бригада, строившая их барак, работала с самого подъема.
Что вы сказали? переспросил майор.
Влад повернул голову налево, и в этот момент взводный, стоявший справа, ударил его в пах ногой.
Значит, ни у кого нет просьб? майор выдержал паузу, затем подвел итог: Если нет, тогда желаю трудовых успехов!
Вечером, перед самым отбоем, в бараке четвертой роты раздались тяжелые шаги. Это были командиры взводов других рот. Им, понятно, отводилась роль моральной поддержки, потому как на главную партию заявился известно кто.