Исповедь убийцы
Шрифт:
– Почему ты ушла?
– А почему ушёл ты?
– Чтобы вернуть тебя в класс, потому что ты странно себя вела…
– Правда? Очень мило с твоей стороны так заботиться о мистере Льюисе!
– Я не забочусь. Я всего лишь пытаюсь тебя остановить. Ты потом пожалеешь о своём поступке и будешь злиться на саму себя!
– Да? Откуда такая уверенность?
– Просто я достаточно узнал тебя за последнее время. Для прогулов ты слишком ответственная и серьёзная. Что-то случилось? С каким другом ты только что поссорилась?
– Тебя это не касается.
Ничего серьёзного ведь не произошло: никто не
Конечно, я ничего из этого списка не сказала вслух, ограничившись закатыванием глаз и неопределённым покачиванием головой. Всё равно делиться с вампиром трудностями охотничьей жизни не входило в мои планы на сегодняшний день, поэтому я ещё и плечами пожала, втайне мечтая о понимании со стороны Питера. Видимо, напрасно, судя по его следующей реакции.
– Расскажи.
Умоляющий взгляд Кроссмана прожигал насквозь.
– А надо ли? Тебе не понять.
– Ясно.
Глаза Питера превратились в два огромных колодца. Никаких эмоций, кроме пары искорок разочарования, смешанного... с болью? Это настолько меня поразило, что я растерялась и замерла посреди коридора, выбрав удобное место возле окна подальше от дверей в классы и шкафчиков. При этом по привычке я проверила, не подслушает ли нас кто-нибудь ненужный, после чего спросила с едва заметным напряжением:
– Я тебя обидела?
– Тебя это не касается.
О, знакомая фраза! Вот только мне её применять было можно, а от вампира она слышалась насмешкой, что не могло не оскорбить мои изнеженные чувства и не вызвать едва ощутимый укол вины. Удивительное сочетание, которое тоже не стояло в моём списке эмоций на сегодня.
– Понятно. Раз уж мы с тобой оба не настроены на учёбу и прочие радости школы, есть предложение сбежать, чтобы немного прогуляться и поговорить. Наверное, у нас хватит тем для этого.
– Хорошо, идём.
– Но как же твоя сумка?..
– Моника заберёт, я уже отправил ей сообщение.
Питер широкими шагами направился вперёд по коридору, заставляя меня чуть ли бежать следом. Оригинальный способ наказания за недоверие, я вам скажу!
– Может, перестанешь так спешить? – заворчала я после того, как мы вышли из кирпичного здания школы на стоянку, и я несколько раз была вынуждена схватиться за столбы-фонари-ограждения-машины, чтобы тут же не упасть.
Погода капризничала и подкладывала таких знатных свиней, что хоть за голову хватайся! То снег с ветром, то мелкая пороша, то солнце с его теплом, то резкое похолодание, то снова оттепель. И всё это за несколько часов! Само собой, под ногами у меня царил сущий кошмар, выводящий мою душу из себя, а тело из равновесия.
– Мы почти на месте, потерпишь.
– Значит, всё-таки обиделся! Глупо с твоей стороны.
– А с твоей? Я отнёсся спокойно к твоей нелепой выходке перед всем классом, но я не намерен терпеть твоё плохое настроение.
– Что?
Я остановилась и по-настоящему непонимающе взглянула на Питера.
– Может, объяснишь, что ты сейчас мне пытался сказать?
– А сама не понимаешь? – чуть насмешливо спросил Питер.
–
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить колотившееся в груди сердце. После быстрого хода и общего состояния нервозности оно начало меня подводить. Конечно, та выходка на математике получилась дешёвой, истеричной и нелепой, но кто просил Жюстину вылезать с этими записками? Она сама была во всём виновата. Не я.
– И почему ты приехала именно сейчас? Тебя не было три века! За что мне такая честь и такое наказание?
– То есть ты хочешь сказать, что я должна сесть на самолёт и вернуться обратно в Спрингфилд? Чтобы я бросила здесь всё и позволила другому охотнику разрушить ваши жизни? Мне непонятна твоя логика.
Я скрестила руки на груди на свой излюбленный манер и пристально посмотрела на Питера. Вот он был какой, стоял передо мной и отчаянно пытался выпутаться из паутины собственных слов и желаний. Лихорадочный блеск в глазах выдавал его намерения с головой – он действительно принял меня! Несмотря на все предостережения Моники и сомнения Симоны, он что-то почувствовал, и если не симпатию, то робкую нежность. Да, я давно догадывалась об этом, радовалась этому и в то же время ощущала себя как-то не так. По крайней мере, меня должна была беспокоить отнюдь не вина или совесть, а глубокое удовлетворение и самодовольство, вот только ничего подобного я не чувствовала... И потому мне хотелось немедленно закончить наш с Питером разговор, пока глупые мысли не заставили меня изменить точку зрения на счёт вампиров. Они были врагами: хитрыми, изворотливыми, жестокими и кровожадными. Я не могла позволить себе вдруг воспылать к ним жалостью. У них её не было.
– Что? Вернуться? Да нет, всё совсем не так! – замотал головой Питер. – У меня и в мыслях не было отправить тебя назад, в твой родной город! Я не могу тебя отпустить, особенно сейчас, когда всё так закрутилось. День без твоих подколов и попыток понять нашу сущность – прожитый зря. Я слишком сильно к тебе привязался. Помнишь наш разговор на дне рождения Аниты? Мир без твоего света – ночь, а для меня невыносимо…
Продолжать слушать этот романтичный бред я больше не могла. Меня никогда не баловали красивыми словами, поэтому сладкие речи Питера только лишний раз напомнили мне, насколько мы с ним отличались, и кем он мне на самом деле приходился.
– А ты точно уверен, что я – именно тот человек, которого можно впускать в душу? А в свою жизнь? Кого надо посвящать в свои и не только в свои секреты? Подумай-ка хорошенько… Я – охотник, ты – моя добыча, расходный материал в сражении между нашими видами…
В первый раз Питер открыто говорил, а не намекал на мою значимость лично для него. Неужели я, его враг, смогла привязать к себе всемогущего вампира?..
– Когда ты уже поймёшь, как дорога ты мне стала? Моя семья относится к тебе с опаской, но я-то на твоей стороне! – тем временем продолжил Питер, сверля меня преданным взглядом. – Я ещё никогда не встречал ни одного человека, который со спокойной душой принял бы меня таким, какой я есть на самом деле. Обычно я притворялся, чтобы выжить. С тобой этого делать не нужно! Ты всё обо мне знаешь, миришься с моими «недостатками», а я в ответ готов закрыть глаза на твою профессию.