Исповедь убийцы
Шрифт:
– Не говори ерунды! – внезапно рассердился Питер и стиснул руки в кулаки.
Обмен репликами между двумя вампирами давно потерял всякий смысл для моего не искушённого в подобных делах разума. Единственное, что не вызывало сомнений, было странное желание младшего Кроссмана обрести дополнительные таланты и заняться тем же, чем и Илона. О киллерах я слышала, хотя живьём их не видела, но и туманных слухов среди сторожил нашей профессии хватало, чтобы отбить у молодёжи тягу искать этих легендарно сильных монстров, элиту своего вида.
А Питер тем временем слегка успокоился, и на его лице
– Мне такая работа кажется очень увлекательной! Это же сколько сил можно получить!
– Какие силы, Питер? – так и вскинулась Моника, впервые за сегодняшний день на самом деле забыв о моём существовании. Похоже, некоторые личности так долго с ней спорили, что нервы у вампирши окончательно сдали.
С учётом того, как сильно я хотела узнать секреты семейства Кроссманов, судьба послала мне сказочный подарок, сделав невольной свидетельницей перепалки между вампирами.
– Как будто ты не знаешь, что происходит, если выпить всю кровь из другого вампира!
– Я-то знаю, поэтому и хочу выбить эту дурацкую идею из твоей головы! Да как ты можешь даже подумать о чём-то таком? Ты, выращенный Симоной?! Мы же не люди, мы не становимся каннибалами просто потому, что однажды нам не хватило еды.
– Мне надоело сидеть в этом болоте и доедать за другими второсортных пьяниц и проституток. Я хочу проявить себя! – упрямо возразил Питер, и я вдруг почувствовала симпатию к Монике, которая отдавала себе отчёт в своих действиях, а вот её брат явно сошёл с ума. Я знала о странном способе вампиров отбирать друг у друга способности, но и не думала, что это было своего рода преступлением в их среде.
– Вот и проявляй, только не становись ещё одним карьеристом, для которого другие – просто способ получить желаемое!
– Моника…
– Питер, я всё сказала. Если ты перейдёшь эту грань, дороги назад не будет.
– Но ведь мы и теперь охотимся на других «охотников»! Что изменится, когда я начну искать новичков и вытягивать из них силу?
– Мы не убиваем, Питер! Мы осушаем до черты не возврата, а потом оставляем вампиров на видном месте, чтобы они успели подкормиться и восстановиться. Ты же предлагаешь нам стать убийцами! Тогда какой смысл вообще называться собратьями, если ты мечтаешь быть тупым охотником из проклятой Гильдии?!
Моника так разошлась, что с разбегу ударила ближайшее дерево ногой и повалила его на землю, как будто прихлопнула муху. Ни крепкие корни, ни толстый ствол не спасли бедное растение от гнева вампирши. Её зелёные глаза полыхали лесным огнём, но в то же время в них читались боль и… разочарование. Скорее всего, она не в первый раз пыталась достучаться до своего упёртого родственника, однако он словно залез в панцирь отрицания и не желал показываться наружу. Что бы ему ни говорили, он не собирался менять своё решение.
– Как будто Гильдия тут виновата, – не удержалась я от язвительного комментария в защиту места, где я выросла и по-настоящему оценила всю прелесть спокойной жизни в полном неведении
Сказав это, я резко остановилась возле огромного дуба с пышной зелёной кроной, которая выглядела ещё внушительнее на фоне голых веток других деревьев, и пристально посмотрела на Кроссманов в ожидании продолжения банкета. Оба вампира наконец-то замолчали и с одинаковым раздражением глядели на листву под своими ногами. Внезапно я чётко осознала, что далеко не всё знала о вампирах и мотивах их поступков, а потому моё любопытство толкнуло меня на очередную рискованную вещь – я самым строгим голосом потребовала объяснений на счёт режима питания Кроссманов и тонкостей обретения ими новых способностей.
– Если это так важно… Понимаешь, мы не связываемся со «взрослыми», они обычно слишком сильны для нас. Хоть наша семья и считается большой, мы не смогли бы одолеть опытных вампиров. Молодые – лучшая добыча. Они обладают огромной физической силой и плюс чем-то ещё, какой-то необычной особенностью, но они крайне не сообразительные. Если их убить, мы сможем забрать эту особенность себе. Правда, не навсегда, а на короткое время, однако его обычно хватает, чтобы найти следующую цель. Как ты понимаешь, поступая таким образом, мы автоматически приравниваем себя к людям твоей профессии, что не идёт на пользу нашей семье, – заговорила Моника с видимой осторожностью после нескольких минут тишины.
– И как часто вам это нужно? – спросила я хриплым голосом, потому что дыхание вдруг перехватило, хоть я и понимала, что Кроссманы меня даже пальцем не тронут, пока я была им нужна.
– Мы охотимся раз в полгода, уезжая подальше от нашего штата. Неприятности нам не нужны, да и нет у нас в окрестностях ни одного неопытного вампира.
Питер, которому, похоже, надоело играть роль заднего фона, начал недвусмысленно придвигаться ко мне, как будто хотел привлечь моё внимание. После того, как он мягко обнял меня за плечи, я содрогнулась всем телом и бросила на Кроссмана долгий сердитый взгляд. Его прикосновение напомнило мне печальный опыт общения со льдом в морозильной камере: кожа стала «гусиной», а зубы свело от холода. Желание немедленно вырваться и показать наглому вампиру, что так поступать было глупо, заставило меня направить руку к оружию.
Моника подошла к брату и покачала головой, приказывая отпустить меня на волю. И Питер, в порядке исключения, тут же отдёрнул свои ледяные руки, а я блаженно почувствовала, как холод уходит. К сожалению, кроме холода объятия Кроссмана пробудили во мне воспоминания об очень многих не самых приятных ощущениях, которые мне доводилось испытывать по вине вампиров, – острую боль после укусов, жжение от компрессов на свежих ссадинах, нытьё синяков при каждом движении и мерзкое чувство слабости в растянутых во время заданий мышцах. Всё это отнюдь не добавило мне оптимизма, но я силой заставила себя успокоиться и перестать при первом случае хвататься за оружие. К тому же, раз уж Питер открыто демонстрировал свою привязанность, почему бы не использовать это в своих целях? Если враг сам раскрывает карты, нужно ли спрашивать у него, почему он так поступает?