Исправитель. Книга 2. Операция «Ананас»
Шрифт:
– Намилуетесь ещё, – заявил он. – Вся жизнь впереди. Ветры перемен уже задули. Просто подумайте и приготовьтесь их принять. Перемены…
Ещё он сказал, чтобы я был готов конкретно к тому, что в ближайшее время меня будут переводить из Верхотомска в столицу.
Должно быть, чувствовал, что я мог переубедить невесту переменить решение. Мне вся эта затея казалась довольно смешной, поскольку жениться, на самом деле, я не собирался. Но если девочке так хотелось поиграть во взрослую и раскрепощённую жизнь – почему бы и нет. Я был уверен,
Мне же, разумеется, для достижения своих планов было удобнее перемещаться из Москвы. Но работа была нужна, связанная с бесконечными командировками. Впрочем, если честно, я полагал, что затея застопорится раньше, на этапе перевода в Москву, например. А Элле переводиться из Москвы в Верхотомск никто не даст.
– С детьми не торопись, дай ей диплом получить, – на прощанье бросил Кофман и вышел из квартиры.
А я отправился в постель досыпать, поскольку ночь выдалась довольно беспокойной. Впрочем, поспать мне не удалось. Только вытянулся и закрыл глаза, зазвонил телефон.
– Алло, – сказал я, подойдя к аппарату и сняв трубку.
– Саня, привет.
– Привет, – ответил я, соображая, кто это.
– Это Саня.
Точно, это был Храпов-младший.
– Привет. С праздником.
– Слушай, мне бы поговорить надо с тобой.
– Ну, давай, поговорим. Приходи в гости. Ты где в городе?
– В городе, в городе, – подтвердил он и замялся. – Домой… нет. Давай где-то во дворе, что ли.
– Чего так?
– Да… слушай… Вопрос у меня тут конкретный… Ну, про ту… блин… штуку, которую я тебе отдал. Помнишь?
– Помну, конечно, а что с ней, со штукой этой…
– Да… блин… ну, там проблема одна… появилась.
– Какая?
– Слушай… по телефону не хочу. Можешь из дома выйти? Я бы во двор к тебе подгрёб. Ты же в центре, да? Рядом с площадью Пушкина?
– Ну, да… Так давай прямо у памятника тогда.
– У памятника?
Он снова замялся…
– Не… на виду у всех?
– Что за конспирация такая? Ну хочешь, приходи во двор ко мне. Потом домой поднимемся.
Он помолчал немного и переспросил:
– А?
– Блин, ты не один что ли?
– Ну, ладно, давай тогда домой приду…
– Я уж лучше спущусь, встречу тебя. Через сколько будешь?
– Через пять минут.
– Ох, ёлки… Ладно. Сань…
– А?
– У тебя всё хорошо?
– Ну… да, – неуверенно ответил он и тут же добавил с показным энтузиазмом. – Да, всё отлично у меня. Знаешь, давай лучше у «Орбиты» тогда. Это ж тут рядом. Я на лавочке сидеть буду.
Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку.
Дело было явно нечисто. Я быстро оделся и вышел на улицу. «Орбита» – здоровенная, следящая за телевизионным спутником антенна, находилась рядом, в сквере между моим домом и набережной. Там обычно гуляло много людей, но были и укромные места, спрятанные от глаз островками елей
На всякий случай я пошёл не напрямую, а сначала прошёл так, чтобы оставаться незамеченным и глянуть на место встречи издалека. Саня сидел на лавке один и поблизости никого не было. Я подождал, покрутился, посмотрел… Нет, всё было чисто.
Не заметив ничего подозрительного, я, наконец, подошёл и сел рядом.
– Здорово, – сказал я и протянул руку.
– Привет, – тускло и безрадостно ответил он. – Извини…
– За что? – нахмурился я.
– Слушай… так вышло, я не хотел говорить, но…
– Чего говорить-то, ты не волнуйся, скажи как есть.
– Да про пистолет этот злосчастный…
Я услышал, как за нашей спиной остановилась машина, и хлопнули дверки. Можно было бы встать, метнуться, убежать, но оставлять испуганного пацана одного я не хотел.
– Да не парься ты, разрулим сейчас, – кивнул я и хлопнул его по плечу.
– Прости, правда…
Я обернулся. От машины к нам быстро шли три человека. Явно урки. В том, что это синие сомнений не было никаких.
– Ну чё, бакланчик, – недобро сказал один из них, вальяжно подойдя поближе. – Волыну вернуть придётся, еслив чё.
Двое других обошли скамейку и расположились так, чтобы отрезать дорогу к отступлению.
– Сейчас поедем, где ты там её прикопал, и заберём. Ты понял меня, фраерок?
Он сплюнул мне под ноги, сверкнув тусклым железным зубом.
4. В центре внимания
Я спокойно оглядел эту троицу бродячих шелудивых человекообразных псов. Как говорится, сложно, но можно. Противостоять было можно. Они выглядели грозно – жилистые, злые, тёртые, но слишком уж уверенные в своём превосходстве и не ожидающие подвоха. Так и хотелось сбить с них спесь.
– По-человечьи теперь скажи, – кивнул я тому, кто, собственно, «речь держал». – Если ты человек, конечно.
– Чё-ё-ё? – вытянул он шею и скривил рожу, прямо подставляясь под удар, так что мне едва хватило выдержки, чтобы не вмазать ему с разворота.
– Чей будешь, – улыбнулся я, – чего хочешь, кто уполномочил? Ты кто такой, Чингачгук? Простые же вопросы и законные.
– Э, слышь, в натуре, – обнажил клыки другой упырь. – Ты помело придержи, в натуре.
– Гавкают, гавкают, – вздохнул я, – толком и не говорят ничего. Саня, это что за шалопаи ко мне на встречу напросились?
– Ты чушок, волына где? – высказался и третий боец.
– Волынка – это народный шотландский музыкальный духовой язычковый инструмент. Кто слышал звук волынки, вовек не забудет.
– Ты чё расчирикался, петушок? – снова вступил в словесную игру первый. – Тебя спрашивают, где пушка, в натуре?
– Некрасиво выражаешься, недостойно, будто свинья хрюкает, – покачал я головой. – За слова ведь отвечать надо, или ты языку своему не хозяин? Значит ты фраерок дешёвый, а может, сам петушок, а?