Испытание морем
Шрифт:
— Великий род, один из столпов Рима, — кивнул я с расстроенным видом, — если бы не противостояние с Колонна, эти две старинные семьи ведущие свой род со времён империи и сената, могли бы управлять Римом вместе.
— Вы знакомы и с Колонна? — удивилась она, — как это возможно? Они же враги.
— Дочь кардинала Просперо Колонна, Анна, стала учиться у моего учителя по древнегреческому и латыни, — спокойно объяснил я, — мы часто пересекались с ней у него, поэтому не удивительно, что я бывал у них в доме, впрочем, как и у Орсини.
Женщина
Дальше разговоры за столом текли в основном вокруг меня, и моих поездок, поскольку новая личность за их столом была интересна всем. Я рассказывал ровно, спокойно и стараясь не скрывать факты своей биографии, но и в то же время обо всех, с кем пересекался в жизни, говорил только хорошее.
Ужин закончился через пару часов, и я простившись с хозяевами до завтра, отправился в предоставленные мне покои, вспоминая всё, что говорилось за столом, чтобы проанализировать потом в спокойной обстановке, кто как к друг другу относился и как со мной разговаривал.
Завтрак я пропустил, так как банально проспал, а будить меня никто не осмелился, зато к обеду я появился чисто вымытый, выспавшийся и полный сил.
— Синьор Иньиго, — за столом была только жена Козимо и её невестка, понравившаяся мне Джиневра, — простите, но срочные дела заставили мужчин остаться без обеда.
— Как я могу на кого-то сердиться, если мне достались две такие очаровательные синьоры, — улыбнулся я и сделал жест Бернарду, который подошёл ближе, с несколькими разного размера футляров, — примите пожалуйста от меня подарки.
Швейцарец каждой протянул свою, подписанную мной лично коробочку, поскольку из своих многочисленных драгоценностей я отобрал то, что лучше всего подошло бы каждой из женщин дома Медичи. В данном случае пожилой Контессине де Барди досталось красивое и массивное колье с крупным жемчугом и крупным рубином, а Джиневре лёгкие, филигранные серьги с множеством небольших драгоценных камней.
Они обе открыли подарки и увидев, что они разные и такие подходящие им по возрасту, с благодарностью посмотрели на меня.
— Синьоре Лукреции я тоже привёз подарок, подарю его ей за ужином, когда мы с ней увидимся, — показал я на последний футляр в руках Бернарда.
— Уверена, ей тоже будет приятно, какая красота, синьор Иньиго, — с улыбкой поблагодарила меня Контессина.
— Не красивее тех, кто их будут носить, синьора, — склонил я голову.
За стол принесли еду, но вскоре пришла служанка и что-то тихо сказала Джиневре, та поднялась, извинилась и вышла.
— Козимино нехорошо с утра, а мы все в нём души не чаем, — объяснила мне жена главы семейства.
— Синьора Контессине, мне бы не хотелось наводить справки в городе, — осторожно спросил я, — всё же я ваш гость, чтобы собирать слухи на стороне.
— Всё что вам интересно, вы можете спросить у меня, синьор Иньиго, — она сделала мне приглашающий жест.
—
Контессине пожала плечами.
— Она скажем так, из простой семьи, синьор Иньиго, здесь нет никакого секрета, — спокойно ответила она, — мой муж дал своё согласие на этот мезальянс по причине того, что отец Джиневры очень нам всем помог, когда нас изгнали из Флоренции пару десятков лет назад, а также помог вернуться обратно домой.
— Благородству синьора Козимо можно только позавидовать, — удивлённо покачал я головой, — но я рад, что они явно любят друг друга. Это такая редкость в наше время.
Контессина тепло улыбнулась.
— Это было второй причиной их брака, они ещё детьми играли вместе и отлично друг с другом ладили, — мягко сказала она ничуть не рефлексируя насчёт того, что её невестка была не из знатного рода.
Дверь зала открылась и внутрь вошёл Козимо Медичи. Контессина поднялась и приветствовала мужа стоя.
— Вы присоединитесь к нам, муж мой? — поинтересовалась она у него.
— Боюсь, что нет дорогая, — кивнул он и повернулся ко мне, — вы пообедали, синьор Иньиго?
— О, благодарю вас, синьор Козимо, — я позвал Алонсо, который прислуживал мне за столом, — я тоже, как и вы человек дела, так что хотел бы заняться делами.
— О вас все говорят хорошие вещи, синьор Иньиго, — улыбнулся мне старик, — поэтому я рад, что наши характеры совпадают. Пройдём тогда в мой рабочий кабинет.
Мы переместились в большой кабинет, мою несбыточную мечту, украшенную картинами, скульптурами и золотой лепниной. Здесь явно чувствовалась опытная рука в том, как всё сочеталось друг с другом.
— Ефремов кодекс, — когда меня усадили напротив него и Алонсо вышел из кабинета, Козимо Медичи начал разговор с двух главных слов, — синьор Веспазиано да Бистиччи сказал, что он вас интересует.
— Также он сказал, что вы его не продаёте, — кивнул я.
— Не продам и не дам сделать копию, — согласился он со мной, — я хочу, чтобы такой раритет, как этот, был только у меня в единственном экземпляре.
— Что же вы тогда хотите от меня? — удивился я.
Он достал открытое письмо и протянул его мне и хватило всего одного взгляда чтобы понять, что это знакомый мне шифр.
— До меня дошли слухи, что вы научились читать такие письма? — поинтересовался он.
— Это так, — не стал скрывать этот факт я.
— Этот шифр разработали по моему заказу и стоил он мне десять тысяч флоринов, — сообщил он мне, — так что представляете моё разочарование, когда мне сообщили, что вы с лёгкостью его разгадали.
— Что создал один человек, другой всегда может разгадать, — пожал я плечами, — наивно было бы полагать, что этот шифр останется непрочитанным навсегда.
— А вы можете его улучшить, синьор Иньиго? — поинтересовался он у меня.