Испытание морем
Шрифт:
Я изумлённо посмотрел на покрасневшего монаха.
— Мы любим друг друга, — проворчал он.
— Кстати Иньиго, ты интересуешься живописью? — поинтересовался у меня Альберти, — наш добрый монах опять погряз в долгах и если не заплатит двести тридцать флоринов до конца недели, его опять упекут в тюрьму.
— Я должен успеть закончить картину, заказанную синьором Джованни Медичи, — тяжело вздохнул фра Филиппо, — он обещал хорошо за неё заплатить.
— А? «Мадонна с младенцем»? — поинтересовался учитель, на что монах кивнул
— Иньиго, ты должен на неё посмотреть! — Альберти прикрыл глаза от удовольствия, — это просто настоящее чудо! Филиппо превзошёл сам себя.
Монах покраснел ещё сильнее, только непонятно от вина или похвалы, а мне стало интересно, хоть я не особо и интересовался живописью и скульптурой. К тому же делать всё равно особо было нечего.
— Хорошо, — согласился я, — только после мастерской фра Филиппо, я бы хотел посмотреть ещё и ваш прекрасный собор.
— Без проблем, мой юный ученик, — патетично воздел руки к небу Альберти, — я проведу тебя по всем достопримечательностям города, как Вергилий был проводником для Данте.
— Может тогда его сиятельство посмотрит и наши работы? — заинтересовались два других мужчины, — мы не сказать, чтобы тоже купались в деньгах, живём от заказа до заказа.
— Похоже сегодня у меня будет длинный день, — вздохнул я, но согласился. Я тратил кучу денег на драгоценности, то почему бы не потратить немного и на искусство.
Глава 11
Как же я пожалел, что поехал по мастерским, знакомых Альберти. Их работы оказались и правда хороши, так что я без особого сожаления потратил три тысячи флоринов, а довольные мужчины пообещали всё тщательно упаковать и прислать мне в Аликанте. Последней в нашем походе по культурным местам Флоренции была мастерская фра Филиппо, который с волнением вошёл первым, прежде чем впустить нас в свой дом.
— Дорогой? — услышал я мелодичный голос и в проёме показалась девушка, одетая в монашеское одеяние.
На мгновение, я даже онемел. Ровно такое же впечатление было у меня при первой встрече с Паулой, здесь же красота девушки, что вышла к нам была иной, но тем не менее она тоже была чудо как хороша: светлые волосы, тонкие черты лица, и общее отстранённое выражение, создавали притягательный и неземной образ девушки.
— Это покупатель любимая, — фра Филиппо бросил влюблённый взгляд на монахиню и та поклонившись мне, ушла обратно в комнату.
— Муза нашего монаха, тоже монахиня, — пошутил над ним Манетти, на что тот лишь зло прошипел в его сторону.
Мы зашли в небольшую тёмную комнату, где был просто тотальный бардак: вповалку лежали законченные работы, эскизы, наброски и всё это под толстым слоем пыли.
— Так сейчас, минутку, — засуетился монах разжигая две масляные лампы, которые хоть как-то осветили помещение.
— Вот «Мадонна», над которой я сейчас работаю, —
Я перевёл взгляд на беспокойно посматривающего на меня монаха.
— Покупаю все ваши свободные работы, фра Филиппо, — обратился я к нему, — но с одним условием.
— Каким ваше сиятельство? — одновременно обрадовался и огорчился он.
— Вы научите меня рисовать, — просто сказал я, — за то время, пока я нахожусь во Флоренции.
Монах изумлённо посмотрел на меня, затем на Альберти, который тоже был удивлён моим словам.
— А что вы умеете? — осторожно поинтересовался у меня он.
— Ничего, — улыбнулся я, — ни разу в жизни не держал в руках кисть.
— М-м-м, — промычал он, но было видно, что ему хочется заработать, так как тюрьма и долг висели над ним, — я согласен ваше сиятельство, только если пообещаете, что я не несу ответственности за результат. Всё же для этого нужно иметь талант, хотя конечно навыком и трудолюбием тоже много что можно достичь.
— Даю слово, фра Филиппо, — легко согласился я, — начать можем прямо завтра, скажите Алонсо, что нужно купить, он это сделает.
— Куда мне приехать, ваше сиятельство? — тут же поинтересовался он.
— Я остановился в Палаццо Медичи, слуги вас проведут ко мне, — ответил я.
— Договорились, я завтра буду у вас, — тут же заверил меня он и показал рукой на свои работы, — что из этого упаковать?
— Я же сказал всё, фра Филиппо, — хмыкнул я, — значит всё.
Дальше спорить он со мной не стал, а лишь низко поклонился.
Попрощавшись с ним, мы с Алонсо вернулись в повозку и поехали обратно во дворец Медичи.
— Сначала музыка, теперь живопись, — на меня заинтересованно посмотрел управляющий, — вам они помогают с руками, сеньор Иньиго? Правая точно выглядит сейчас лучше, чем левая.
— Верно Алонсо, — вздохнул я, — хотя всё это мне не приносит большого удовольствия.
— Эх, ещё бы ноги вам вылечить, синьор Иньиго, — тяжело вздохнул он, — интересно, может есть и для этого тоже какое-нибудь искусство?
— Я что-нибудь обязательно придумаю, — улыбнулся я, — мы ещё съездим с тобой на охоту Алонсо.
— Это будет самый счастливый день в моей жизни, синьор Иньиго, — мужчина со взглядом, в котором виднелось лишь большое уважение, поклонился мне, — вы, здоровый и полный сил, с такой силой воли, принесёте своему роду много славы и уважения.
Я перекрестился.
— На всё воля Господня.
Утром в моей комнате появился фра Филиппо и Алонсо, оба гружённые свёртками, какими-то деревяшками, а следом за ними зашли ещё трое слуг, которые тоже что-то тащили.