Исс и Старая Земля
Шрифт:
– Это лев.
– А как ты узнала?
Лидия бросила на взрослых недоумевающий взгляд. – Там же буквами написано ЛЕВ.
Тогда Уэйнес перевернула страницу, закрыла картинку рукой и спросила:
– А здесь кто?
– Не знаю. Буквы говорят ТИГР, но я не могу знать, что там такое на самом деле, пока не увижу картинки.
– Она говорит совершенно правильно! – воскликнула Уэйнесс. – В книге действительно иногда бывает путаница, но здесь написано тигр и нарисован тоже тигр!
– А Мирон? Он тоже читает? –
– Конечно, читает, даже лучше, чем мы порой. Мирон, будь хорошим мальчиком, и прочитай что-нибудь.
Мальчик наклонил голову, поглядел на всех и промолчал.
– Ну, тогда покажи мне животное, которое тебе нравится больше всего.
Поначалу мальчик проигнорировал и эту просьбу, но потом резко повернулся и, пролистав книгу, показал на изображение оленя с горами на заднем фоне.
– О, это воистину прекрасное животное, – подхватил Оливано, а Уэйнесс обняла мальчика за худенькие плечи и прижала к себе.
– Ты умница, Мирон!
В ответ мальчик тихонько поднял вверх уголки рта, как собака.
Лидия тоже посмотрела на картинку.
– Это ОЛЕНЬ.
– Правильно. А что ты еще можешь прочесть?
– Все, что захочу.
– Правда?
Девочка открыла книгу и прочла:
– Родни – плохой мальчик.
– Прекрасно, – одобрила Уэйнесс. – А теперь прочитай сам рассказ.
Девочка склонилась над книгой и прочла:
«Жил-был один мальчик. Звали его Родни. И была у него дурная привычка – он любил черкать в книжках с картинками. Однажды он начиркал много глупых черных линий прямо на морде саблезубого тигра. И это оказалось большой ошибкой, ведь хозяйкой книги являлась фея. Фея сказала: „Какая дурная шутка, Родни. За это у тебя будут такие же страшные зубы, как у бедного тигра, которого ты изуродовал!“ И внезапно изо рта мальчика выросли два страшных тяжелых клыка да таких длинных, что они даже упирались ему в грудь. Папа и мама мальчика расстроились, но зубной врач сказал, что зубы здоровые, кариеса в них нет, и брэкет-систему ставить на них нет смысла. Теперь самым тяжелым наказанием для Родни стало чистить зубы и вытирать их после еды салфеткой».
Девочка отложила книгу.
– Больше не хочу это читать.
– Хорошая история. Наверное, Родни больше никогда не будет пачкать книги, – подытожила Уэйнесс.
Лидия кивнула и углубилась в книгу с картинками.
– Я просто удивлен, – обратился к девушке Оливано. – Что вы с ними сделали?
– Ничего. В них уже все и так есть. Я просто даю возможность выйти наружу всему, что в них заложено, и все время обнимаю их, и целую, и это им, по-моему, очень нравится.
– Разумеется. Кому же такое не понравится?
– Они, должно быть, давно знали, как читать. Мирон, ведь, правда, ты давно умел читать, только держал это в секрете?
Мальчик оторвался от рисования, и поглядел на девушку краем глаза.
– Ну, если не хочешь говорить,
И снова мальчик бросил на нее беглый и быстрый взгляд, схватил карандаш и написал: «До этого мы никогда не читали. Но это проще, чем играть в шахматы. Впрочем, в книгах есть много слов, которых я не знаю».
– Эта беда поправимая. А теперь покажи доктору, как хорошо ты рисуешь.
Мирон начал рисовать, правда, без всякого энтузиазма, сначала карандашом, потом фломастерами. На одном листе быстро появился огромный олень с ветвистыми рогами. Олень стоял на фоне пейзажа, напоминавшего тот, что был на картинке, но очень отличавшегося от него в деталях. В целом рисунок оказался даже талантливым и цвета в нем – гораздо ярче, чем в книге.
– Это удивительно! – счастливо рассмеялся Оливано. – Я салютую тебе, Мирон!
– Я тоже могу рисовать, – вмешалась Лидия.
– Конечно, можешь, – подхватила Уэйнесс. – Ты тоже прелесть! – В этот момент Уэйнесс оглянулась и увидела, что Ирена так и пожирает их из окна глазами. – За нами смотрят, – шепнула девушка Оливано.
– Я заметил. И очень хорошо, надо…
– Я не хочу больше никаких лекарств, – вдруг понурилась Лидия.
– Каких лекарств? – встревожился Оливано.
Девочка туманным взором посмотрела в сторону гор.
– Иногда, когда ветер, мне хочется бежать, и тогда они дают нам лекарства, так что вокруг становится темно, и не поднять ни руки, ни ноги.
– Я прослежу, чтобы вам больше не давали никаких лекарств. Но и ты не должна убегать, когда поднимается ветер.
– Тучи летят по ветру, и птицы летят. Летят семена, и ковыль летит, и все кувыркается и парит.
– Лидии кажется, что она тоже может полететь вместе с птицами и тучами, – пояснила Уэйнесс.
Но девочке это объяснение показалось глупым.
– Да нет же, что ты, Марин! Ты глупая совсем!
– Тогда почему тебе хочется убежать?
Девочка с трудом подбирала слова.
– Потому что ветер…. И, я знаю, что все начинается… Потом я слышу далекие-далекие голоса, они зовут меня, они говорят: «Лида говори громко и ясно… Уиру! Уиру! Ты здесь? Уиру!» Так они зовут меня, откуда-то с гор, и мне становится страшно, и я бегу, бегу, бегу в темноту…
– А ты знаешь, кто тебя зовет? – осторожно спросила Уэйнесс.
– Наверное, это старик с желтыми глазами, – несколько сомневаясь, ответила девочка.
– А Мирон тоже слышит голоса?
– Мирон начинает сердиться.
– Бегать по ночам – привычка скверная, и надо от нее избавляться, – нравоучительно сказал Оливано. – Темной ночью и еще при сильном холодном ветре ты непременно потеряешься, упадешь в пропасть, разобьешься и умрешь. И тогда не будет больше девочки Лиды, и люди, которые тебя любят, очень расстроятся.