Ист-Линн
Шрифт:
Позже Барбара, выйдя из-за стола, чтобы покормить своего ребенка, заметила маленькую Люси. Девочка стояла в дверях той комнаты, где находилась леди Изабелла.
— Можно нам теперь пойти в гостиную, мама? — воскликнула Люси.
— Да, — ответила Барбара, не останавливаясь, — и скажи миссис Вин, чтобы она также пришла и захватила с собой ноты.
В ту самую минуту, как миссис Вин собиралась войти в столовую, Карлайль столкнулся с ней в коридоре.
— Миссис Вин, — обратился он к ней, — разбираетесь ли вы в детских болезнях?
Изабелла уже намеревалась ответить «нет», но, к
— Да, сэр, немного.
— Не находите ли вы, — продолжал Карлайль, — что Уильям очень болен?
Нужно сказать, что мальчик в эту минуту не был со своей наставницей — его отослали в детскую спать. Что же касается Люси, то она уже сидела в гостиной.
— Я думаю, — ответила Изабелла, — что ему нужен особенный уход; по моему мнению, необходимо, чтобы кто-нибудь находился при нем постоянно, в особенности ночью. Если вы позволите, сэр, я с радостью возьму его всвою спальню. Можно перенести его кроватку и поставить рядом с моей.
— Благодарю вас за это предложение, — возразил Карлайль, — но я не могу принять его. Я не смею причинять вам такое беспокойство.
— О, это не причинит мне беспокойства. Кроме того, я успела горячо привязаться к этому ребенку.
— Вы очень добры, но, право же, это невозможно. Если необходимо, чтобы кто-нибудь спал с ним в одной комнате, то я поручу это кому-нибудь из слуг.
С этими словами Карлайль отворил дверь перед миссис Вин. Больше всего она боялась, что ее попросят сесть за фортепьяно и спеть что-нибудь. Ее могли узнать по голосу. Правда, он сильно изменился с тех пор, как случилась ужасная катастрофа на железной дороге, — она пришепетывала и растягивала слова, но странное дело: все эти недостатки исчезали, когда она пела.
Но тяжелое испытание на этот раз миновало ее; Барбара, вернувшись в гостиную к мужу, села за фортепьяно и играла до тех пор, пока не доложили о приходе гостя. Гостем этим был сам почтенный судья Гэр.
— Какой приятный сюрприз! — воскликнула Барбара. — Миссис Вин, позвольте представить вам моего отца.
Леди Изабелла и судья обменялись поклонами. Затем Изабелла уединилась в своей комнате и погрузилась в печальные думы. На часах пробило десять. Она огляделась вокруг, затем нетвердыми шагами добрела до лестницы и спустилась на этаж ниже, опираясь на перила. На площадке она встретила служанку Сару и остановилась, озаренная новой мыслью.
— Скажите, пожалуйста, — обратилась она к служанке, — где комната маленького Карлайля?
— По коридору направо, — ответила та.
Леди Изабелла подождала с минуту, потом, уверившись в том, что служанка ушла, на цыпочках вошла в комнату, где спал ее возлюбленный ребенок. Она подошла к постели. Уильям спал; на лице его отражалось страдание, а тонкие руки были сложены на груди. Возле постели на маленьком столике стоял стакан со сладкой водой и блюдечко с вареньем.
Изабелла упала на колени возле постели ребенка, склонила голову к подушке, прислушиваясь к его дыханию. Бедная мать плакала.
— Боже милосердный! — раздался вдруг чей-то резкий и звучный голос. — Я подумала, уж не горим ли мы?
Резкий голос принадлежал Уилсон.
— Я… я… я сидела возле Уильяма, — пробормотала она. — Мистер Карлайль… очень… беспокоился сегодня вечером. Ребенок действительно казался больным… очень больным…
— Напрасно вы тревожитесь, — ответила Уилсон, — болезнь вовсе не опасна.
— Будем надеяться, — прибавила леди Изабелла. — Будем надеяться! — повторила она, поспешно удаляясь.
— Спокойной ночи, миссис Вин, — произнесла Уилсон, провожая ее взглядом. — Я решительно не понимаю эту женщину! — пробормотала она себе под нос. — Право, я начинаю думать, что у нее голова не в порядке!
Глава IV
«Вспомни обо мне»
Судья Гэр отправился в Лондон в сопровождении мистера Риннера. Миссис Гэр, приняв приглашение Карлайлей, поселилась на время со своей дочерью. Однажды вечером после ужина, на котором присутствовала также мисс Карлайль, леди Изабелла, не в силах больше выносить пристальный взгляд старой девы, отказалась последовать за всеми в гостиную и, сославшись на сильную головную боль, удалилась в свою приемную.
Миссис Гэр, почувствовав глубокую симпатию к новой гувернантке, последовала за ней.
— Мне, право, грустно видеть вас больной, — проговорила эта добрая и сердечная женщина, садясь возле леди Изабеллы.
— Благодарю… благодарю вас, — ответила та, — сегодня я действительно чувствую себя очень плохо.
Наступила минута молчания. Миссис Гэр с сочувствием разглядывала леди Изабеллу. Казалось, она понимала, что огорчения, а не годы состарили это молодое лицо, убелили эту голову, и ей почему-то захотелось расспросить гувернантку о прошлом, о причине ее несчастий и страданий.
— Вы испытали много горя, — начала она своим тихим мелодичным голосом. — Моя дочь рассказывала мне, что вы потеряли своих детей, лишились положения, занимаемого вами в свете. Это поразило меня, глубоко поразило. Мне бы так хотелось вас утешить.
Услышав эти слова, полные самой искренней нежности, Изабелла не смогла сдержать чувств; из груди ее вырвался горестный стон, и она закрыла лицо обеими руками. Крупные слезы покатились по ее впалым щекам.
— О, не жалейте меня! — воскликнула она. — Не жалейте меня, дорогая миссис Гэр! На этом свете, — прибавила она с горькой улыбкой, — есть существа, рожденные для страданий!
— Все мы рождены для страданий, всех нас ожидают бо`льшие или меньшие испытания. И я также не избежала общего закона… Никто и представить себе не может, сколько горя и тревог испытало мое несчастное сердце!
— Да, вы правы, но есть страдания, которые нельзя выразить, страшные, ужасные страдания, которые не убивают, а медленно подтачивают наше сердце и которые мы должны безропотно переносить…
— На долю каждого из нас приходится много тяжелых дней, — произнесла старушка. — Одни с самого рождения испытывают физические муки, другие всю свою жизнь больны душой. Страдания очищают душу христианина. Так мы смягчаем справедливый гнев Божий и обретаем спокойствие за пределом нашей жизни.