Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
Опытным взглядом сразу определил крутежников, скупающих на корню технику и заграничные вещи. Огляделся по сторонам и увидел высокого парня в кожаной куртке, внимательно разглядывающего его.
Роман сразу же направился к нему, куртка эта была униформой московских «деловых».
– Вы Гольдин? – спросил Серый.
– Да.
– Давайте ваши вещи.
Сергей Третьяков открыл глаза, мучительно, поэтапно сознание возвращалось к нему.
Сначала
Он попытался приподняться, но острая боль пронзила все его тело.
Над ним склонилась молодая девушка.
Она что-то говорила ему, мягко укладывала опять.
И Сергей вновь провалился в полузабытье.
Эрик Крюгер вошел в вестибюль отеля «Цур Штадтхалле».
По раннему времени маленький холл был пуст и безукоризненно чист.
Отель был старый, построенный в добрые довоенные времена. Новый владелец сохранил старовенский стиль: сияла бронза, темное дерево мебели и стойки портье. Все говорило о незыблемости доброго, надежного стиля.
– Господину угодно снять номер? – За стойкой поднялся щеголеватый молодой человек в форменной синей куртке с вышитыми золотом ключами на воротнике.
Он был элегантен даже в этой униформе. Элегантен и красив, как киноактер из фильмов пятидесятых годов.
Только руки портили его. Широкие, короткопалые, с крупным перстнем на правом мизинце.
Крюгер подошел, усмехнулся и достал значок.
– Вы поняли, Мейснер, зачем я пришел?
– Нет, господин комиссар. – Портье говорил спокойно, без тени тревоги.
– Жаль, а я думал, мы найдем общий язык.
Крюгер зашел за стойку конторы.
– Сюда нельзя, господин комиссар.
– А ты вызови полицию, сынок.
Крюгер втолкнул портье в маленькую комнату.
– Ну? – спросил он, плотно закрывая дверь. – Что ты скажешь мне о русском из тридцать седьмого номера?
– А что я должен говорить?
Крюгер схватил Мейснера за отвороты куртки, рванул на себя.
Тонкое сукно угрожающе затрещало.
– Значит, тебе нечего сказать мне?
– Но…
– Тогда я отвезу тебя в полицай-президиум, там у нас разговаривают все.
Крюгер оттолкнул Мейснера, и тот с шумом грохнулся на стул.
– Сколько людей к нему приходило?
– Трое.
– Ты запомнил их?
– Только двоих.
– Этого достаточно. Опиши их мне.
Штиммель любил поесть. Причем предпочитал китайскую кухню. Раз в неделю он устраивал себе праздник и приезжал в китайский ресторан рядом с Пратером.
Он взял два блюда из утки, пельмени, четыре блюда из креветок и, конечно, китайское пиво.
Китаец
Штиммель начал пить, зажмурившись от удовольствия.
Когда он открыл глаза, то с удивлением увидел, что напротив сидит крепкий мужчина.
– Приятного аппетита, господин Штиммель, – усмехнулся незнакомец.
– Спасибо, конечно.
Человек полез в карман и достал полицейский значок.
– Я очень сожалею, господин Штиммель, но вынужден прервать ваш обед. Я старший инспектор криминальной полиции Крюгер.
– Я не понимаю…
– Вы совладелец смешанной фирмы «Антик»?
– Не совсем, не совсем. – Штиммель схватил салфетку, положил ее, потом подвинул тарелку.
– Вы не нервничайте, а отвечайте мне.
– Это допрос? Тогда я приглашу адвоката.
– Пока только беседа. Пока. – Крюгер сделал акцент на последнем слове.
– Я не совладелец, а представитель фирмы в Вене.
– Прекрасно. Господина Третьякова пригласили вы?
– Да. У нас много общих дел.
– А где он?
– Сам удивляюсь, господин Крюгер. Я уезжал в Зальцбург на три дня. Приехал и не могу дозвониться до него.
– И вас это не удивляет?
– Господин инспектор, – Штиммель засмеялся, – Сергей Третьяков – молодой человек. Он впервые вырвался из-за железного занавеса, а в нашем городе столько соблазнов.
– Логично. А вы знали убитого в Москве господина Мауэра?
– Конечно. Он был моим другом. Это потеря для нашего дела. Огромная потеря.
– А как вы думаете, кто его мог убить?
– Господин Крюгер, – Штиммель всплеснул руками, – откуда же мне знать? Вы читаете газеты?
– Иногда.
– Там много пишут о русской преступности. Москва сейчас – это Чикаго двадцатых годов.
– А вас не интересует, господин Штиммель, почему я спрашиваю о Третьякове?
– Конечно, конечно. Неужели он попал в полицию?
– Нет. Он попал в госпиталь. На него напали. У него сотрясение мозга, сломаны ребра и огнестрельная рана.
– Не может быть! – Штиммель вскочил.
– Как видите, может. Кстати, в каком отеле вы останавливались в Зальцбурге?
Штиммель помолчал, с лица его словно стерли доброжелательное выражение. Каменным оно стало, жестким.
– Я обязан отвечать на этот вопрос?
– В ваших интересах – лучше ответить.
– Вы так печетесь о моих интересах, господин Крюгер?
– Нет, я ищу смысл происходящего. Хотите, поделюсь с вами некоторыми соображениями?
– Зачем?
– Чтобы вы поняли сложность вашего положения.
– Вы подозреваете меня?