Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
Кол молчал. Он просто не мог говорить. Его била противная дрожь.
– Молчишь? И то дело, – продолжал Филин. – Ну а теперь ответь. Почему я тебя от дела отстранил?
– За поддачу черную, – зло сказал Серый.
– Правильно. – Филин налил себе еще квасу. – Мы тебе уже верить не могли. Теперь говори, падла, кому о гараже Мясника рассказывал…
– Пьяный был. Совсем кирной… Прости, Филин. – Кол упал на колени. – Прости. Лечиться пойду.
– А я тебе, Витя, не жена. Ты мне что леченый, что порченый.
– Женька Звонков мужика крутого привел. Из солнцевских. Он сказал, что откинулся только-только и в камере с тобой парился. Я тогда к нему с уважением.
– Со мной в Бутырке парился? – Филин вскочил. – Какой из себя?
– Роста среднего, лысоватый, с усиками, – сказал Серый.
– Теперь я знаю, кто был, – усмехнулся Филин, – знаю. Игорь Дмитриевич, подумать только. Игорь Дмитриевич. Значит, Кол, так решаем. Опер – моя забота. А ты сегодня этого Звонкова уберешь.
– Нет! – дико закричал Кол и бросился к калитке.
Серый и Вовик догнали его на полпути, скрутили, потащили к даче.
– Слушай мое последнее слово, Кол. – Филин встал. – Сегодня ты этого Звонкова мочишь или…
Он скрылся в доме, а Кол бился на земле, выкрикивал что-то, плакал.
– Ну и воздух у тебя, Чугунов. – Игорь Корнеев, прищурившись от солнца, смотрел на раскрытое окно машины. – Век бы здесь жил, – продолжал он.
– Вот и приезжай да послужи здесь. Ты уже один раз сидел. Здесь опять посадят.
– Тебя-то не посадили.
– Это пока. Мне сорок пять лет, а я все капитан. Понял, как у нас?
– Не понял.
– А здесь и понимать нечего. Нашего начальника тоже сажали. Он теперь в Средней Азии воюет. Ну а мне до пенсии четыре дня.
– Уходишь?
– Ухожу. И из города этого бегу. Меня пока погоны милицейские защищают, а с пенсионером они в два счета.
– Кто «они»?
– Игорь, или ты не знаешь кто? Здесь же куплено все. Сейчас увидишь, кто в Дагомысе отдыхает. Одни крутые. Каждый день там что-нибудь случается, а взять кого. Отвоевался я. Как они, жить не могу, да и не хочу, бороться сил уже нет.
Машина проскочила бедноватый рабочий поселок, из-за поворота показались белоснежные корпуса Дагомыса.
– Вот видишь, – продолжал Чугунов, – Дагомыс. Когда эти гостиницы построили, уже тысячи брали за номер. Ты сам подумай, кто там жить сможет?
– Я, во всяком случае, не смогу.
– Правильно. Была бы моя власть, я бы эти корпуса окружил бы ночью да взял бы всех.
– По тридцать седьмому соскучился? – усмехнулся Корнеев.
Чугунов ничего не ответил, только махнул рукой.
Боря Мясник занимал трехкомнатные апартаменты.
Но в номере его, естественно, не было. След его обнаружили в солярии. Он сидел в шезлонге, напялив
Около шезлонга стояла кастрюля со льдом, в ней охлаждалось баночное пиво.
Рядом с ним, закрыв лицо платком, расположилось длинноногое существо в еле заметном бикини.
Корнеев подождал, пока Боря дососет очередную банку пива, подвинул шезлонг и сел рядом.
– Привет, Боря.
– Привет. – Мясник прицельно бросил банку в урну.
– В баскет играл? – усмехнулся Игорь.
– А тебе чего?
Говорил он лениво, врастяжку, явно подражая крутым ребятам из видеофильмов.
– Ты кому гараж сдал?
– Иди отсюда, пока я не встал.
Фраза была рассчитана явно на бикини.
– Я тебя второй раз спрашиваю, – тихо сказал Игорь.
– Ты, гнида!
Боря Мясник вскочил. Корнеев, чуть приподнявшись, толкнул его в грудь.
Боря рухнул в затрещавший под его тяжестью шезлонг.
– Мы из уголовного розыска, – сказал Чугунов.
– А хоть из КГБ. – Боря попытался встать, но не мог, шезлонг провалился, и ноги его оказались на уровне подбородка.
Корнеев облокотился на ручки шезлонга, наклонился к Боре.
– Слушай меня, Боря Мясник, я сюда из Москвы не загорать приехал. Хотя здесь и хорошо очень. Море, солнце, воздух, пиво холодное, телка красивая. Что еще нужно мужчине? А?
Боря молчал, только дышал тяжело, с присвистом.
– Мы тебя сейчас заберем и окунем на семьдесят два часа в камеру, а потом в Москву, в наручниках.
– Нет на мне ничего… – выкрикнул Боря.
Девица его впервые заинтересовалась происходящим, сняла платок с лица и села.
И Корнеев узнал ее. Совсем недавно фильм с ее участием показывали по телевизору.
– А что на тебе есть и чего нет, это мы разберемся. Только отпуск твой нарушим и кайф сломаем.
– Ну чего вы ко мне пристали? Я ключ от гаража Витьке Колу отдал, ему надо было машину ремонтировать. Он пришел, попросил, я отдал, и все дела.
– Вот это разговор деловой. Пошли к тебе в номер, запишем все это.
– Зачем записывать? – Голос Бори стал плаксиво-тонким.
– Закон требует.
…А в Иркутске шел дождь. И в открытое окно влетел свежий ветер. Борису Логунову казалось, что пахнет он байкальской водой.
Они сидели втроем в кабинете начальника уголовного розыска области. Начальник, Борис и следователь прокуратуры.
– Мы Козлова этого по подписке отпустили, – сказал следователь, – просили за него. Хотя уголовник бывший.
– Он же государственный драгметалл защищал, – сказал начальник розыска, – а потом, пределы не превысил, их, вооруженных, четверо с автоматическим оружием.