Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
– С единственным клиентом, товарищ генерал.
– Да, Борис, иди и помни, что есть люди в нашем управлении, в министерстве и, не скрою от тебя, на больших верхах – в Совмине и ЦК, которые только и ждут, чтобы Игорь прокололся, а значит, и все мы.
– Но ведь время-то совсем другое.
– Другое время будет тогда, когда появятся другие люди. А Громов и Кривенцов по сей день у власти. Только один теперь народный депутат, а другой в Политуправлении МВД. Так что о времени ты особо не говори.
– Понял.
–
До чего же поганая работа ходить по квартирам, особенно в 22.30.
Одна дверь. Потом следующий этаж. И снова дверь. И вопросы одни и те же:
– Ваши окна выходят на детскую площадку. Вы ничего не видели?
И ответ стандартный:
– Нет.
– А выстрелы вы слышали?
– Да оставьте нас в покое!
Запуганы были люди. Слухами, нехваткой, демократией. Всем.
На шестом этаже в четырнадцатой квартире дверь открыл человек с лицом профессионального вояки из американских фильмов. Широченные плечи распирали зеленую майку, из кожаных шорт торчали мощные волосатые ноги.
На плече у него сидел попугай, который немедленно известил о том, что Кока хороший.
– Я из… – начал Логунов и тут увидел собаку. Она была скорее похожа на небольшого медведя. Громадная, почти белая, с черным пятном на груди.
– Не бойтесь, – сказал хозяин, – она вас не тронет без команды.
– Ну у вас и коллектив, – усмехнулся Логунов. – Вы, случайно, не из цирка?
– Нет, я из Академии наук. Так чем обязан?
– Я из милиции.
– По поводу стрельбы этой?
– Да.
– Заходите.
Логунов вошел в прихожую, стены которой были вместо обоев покрыты старинными географическими картами.
– Неужели настоящие? – поинтересовался Борис.
– Нет, если бы это были подлинники, я давно бы жил в особняке. Это обои.
В комнате неистовствовал телевизор, депутаты обсуждали очередную поправку к регламенту.
– Так вы слышали стрельбу?
– Более того, я наблюдал всю драку. Более того, я снял ее на видео.
– Вы спокойно снимали, когда четверо пытались убить одного?
– А вы видите в этом что-то необычное?
– Почему вы не позвонили в милицию?
– А вы уверены, что милиция приехала бы?
– Уверен.
– А я нет.
– Почему?
– А вы попробуйте сами. Вот поэтому у меня живет Джой.
Пес поднял громадную голову, внимательно посмотрел на хозяина.
– Простите. – Логунов покосился на собаку. – Вы чем занимаетесь?
– А это важно?
– Просто интересно.
– Я географ. Доктор наук. Еще есть вопросы?
– Вопросов нет, есть просьба.
– Догадываюсь. Кстати, моя фамилия Рыбин, зовут Олег Сергеевич.
– Майор Логунов Борис Николаевич.
– Вот и познакомились. Ну, начнем, благословясь.
Рыбин вставил в магнитофон кассету, щелкнул переключателем.
И
Картинка стала четче, и Логунов разглядел в руке одного нож, а у второго не то лом, не то прут. И словно в плохом кино, когда вместо каскадеров снимают артистов, не умеющих драться, началась схватка. Драка на экране была суматошной, словно замедленной. Но именно в этом и сквозила опасность.
– Вы мне дадите эту пленку?
Рыбин поглядел на Логунова, усмехнулся:
– А разве у меня есть выход?
– Пожалуй, нет. Наш сотрудник применил оружие, и его ждут большие неприятности.
– Значит, стрелять в бандитов нельзя?
– Выходит, что так.
– Кто же это придумал?
– Видимо, те, кто постоянно дискутирует под охраной КГБ. Давайте составим документ об изъятии кассеты.
– Берите так, – сказал Рыбин, – надеюсь, что вернете.
– Обязательно.
А гараж был пуст, правда, экспертам там нашлась работа. Отпечатки пальцев были везде: на замках, дверных ручках, банках, инструментах.
К Кафтанову подошел замначальника РУВД.
– Гараж принадлежит Борису Барулину. Кличка Боря Мясник. Живет рядом.
– Вот и хорошо, что недалеко. – Кафтанов достал сигарету. – Вы с Корнеевым и сходите к нему.
Серый остановил машину у проходного двора напротив театра Образцова.
– Идите домой, – скомандовал он напарникам, – и без моего звонка на улицу не показываться.
– И долго нам ждать? – спросил один в комбинезоне.
– Завтра из Москвы выкатитесь.
– Ладно.
Они вылезли из машины и скрылись в темноте двора.
Серый аккуратно отъехал, ему сегодня не нужны были неприятности с милицией.
Боря Мясник, в миру Борис Николаевич Барулин, скромный труженик торговли, что, впрочем, и определяла кличка, жил в соседнем доме.
В подъезде участковый посмотрел на перебинтованного Корнеева и сказал сочувственно:
– Эк они вас, товарищ подполковник, вы уж вторым заходите, а то народ перепугаете.
– Жалеешь?
– Кого?
– Да народ.
– Кляуз боюсь. Каждый день пишут, что я или хамлю, или пьяный. Одним словом, разгул демократии.
– А ты не пей да говори вежливо.
– Так у меня язва от службы этой, я уже три года не пью.
Дверь в квартире Бори Мясника была стальная, с набором сейфовых замков.
– Видать, есть кое-что в квартире, – усмехнулся Игорь.
– А у него там коммерческая комиссионка, а не дом, – вздохнул участковый.
– А ты не завидуй, знаешь, есть поговорка: «Плохо нажитое – прахом идет».