Источник пустого мира
Шрифт:
— Сто дохлых моонов, с сандалиями Герема было еще приятно!
А впрочем, я была не уверена, с нами ли Эдмус и есть ли мы. Пространство слилось в разноцветные негармоничные полоски, сжалось, растянулось, потом коварно садануло невидимым кулаком под дых, издевательски ухмыльнулось и растаяло.
Оставив нас лежащими на неизвестном пепелище.
Несомненно было одно: это пепелище. В нос било гарью, и лежала я наполовину на чем-то сыпучем и мягком. Наполовину — на чем-то теплом и живом, что, наверное, было Бо, потому что стонало и блондиночным голосом
Я могла бы пожаловаться на общее состояние. Оно было таким, будто в меня залили пару бутылок Веславского тройного коньяка, смешанного с содержимым трубки Офпроца. Глаза не фокусировались, все виделось в искаженном виде, да и вдобавок, когда я подняла голову, мне привиделся расплывчатый коротышка в сером плаще и с мечом.
— Э-э… учитель Йода?
— Этого наименования нет среди моих имен, — отозвался чей-то грозный глас. Но не с небес, должно быть, коротышкин. Медленно я поднялась на четвереньки и заставила себя уползти со стонущей Бо. Никогда, никогда не путешествовать больше порталами. Я-то еще думала, откуда у Веслава такое выражение лица злорадное… хотя когда у него было нормальное выражение лица?
Неподалеку Эдмус занимался полезным времяпровождением: пытался не дать своему желудку выскочить наружу и поприветствовать окружающих. Спирит тоже стоял на четвереньках, делал глубокие вздохи и считал:
— Раз крякодугл, два крякодугл, три крякодугл… да их там не меньше десятка как будто набилось, а в придачу — пара ламинаков, и, кажись, они там чего-то не поделили.
Образно, но точно. Мой желудок себя чувствовал точно так же. Он как раз решил в точности повторить все центрифуги и соковыжималки, в которых мы побывали на пути сюда…
Йехар был без сознания, меч валялся рядом. И это было нехорошо, но в принципе понятно: не будучи профессором стихий, он открыл портал в таком неверном мире и в неизвестном направлении. Ничего удивительного, что его так шибануло. Спасибо хоть, Глэрион цел. Я вцепилась пальцами и ногтями в мягкий серый порошок, который покрывал все вокруг, остановила кружение земли вокруг себя и тупо посмотрела на стоящего в трех шагах коротышку с чересчур длинным, по моему мнению, клинком. Галлюцинация не пропадала. Мысли постепенно укладывались в то, что напоминало рассуждения: Йехар читал «Призыв наставника», чтобы перенестись… гора не идет к Магомету… портал мы открыли, вроде, удачно, если не считать последствий… значит это… вот это вот…
— Вы прибыли вовремя, — признал метр без кепки и жалостливо поцокал языком. — Пора заканчивать с нашим затянувшимся противостоянием… а почему вы явились в столь жалком виде?
Да он на свой бы вид посмотрел, даже без портала — сборище фрейдистких комплексов. Чересчур маленький рост, чересчур длинный меч, борода — могу поспорить, что на плойку накручена! Глаза сияют безумной жаждой облагодетельствовать прям сейчас и прям всех, причем особо мучительными методами. Мой желудок возобновил свои дрыгания, но тут ему помогла успокоиться холодная сталь у подбородка.
Острая такая сталь, но чем-то даже приятная после
— Кто бы мог подумать. И ради нее…
Но в голосе было разочарование, так что я как-то невольно настроилась еще более против наставника Йехара, чем была до этого.
А Йехар все еще в отключке. Все плоше и плохее.
— А ты лучше…на меня полюбуйся, — судя по голосу, спирит чувствовал себя прескверно, но уже мог брать огонь на себя, что сразу же и сделал. — Покричи насчет демонов… ножиком своим потряси, ну, сделай что-нибудь! А то к девушкам да к девушкам…
Синон прижал меч к моему горлу поплотнее со скорбным видом.
— Дитя мое, — изрек он с искренней жалостью. — Я видел свет в твоих чертах — свет, который ты оставила, полюбив воплощение мрака и зла. Милосерднее было бы…
Он не договорил, услышав голос, который читал неизвестные стихи:
Стихии света вновь и вновь
Сияют, равные алмазам,
Но ярче свет, невидный глазу,
Что дарят жалость, боль, любовь.
И голос этот был… Эдмуса? Мир, который только что перестал метаться у меня перед глазами, просто перевернулся кверху ногами.
А бывший странник впервые показал себя: в глазах у него сверкнул определенно нехороший блеск, он взмахнул клинком и левой рукой — и нас подняло на ноги, всех, кроме бесчувственного Йехара.
— Демон со стихией любви, — Эдмус только глаза закатил, когда услышал это обращение. — Какое заклинание ты цитируешь?
— Да так, стишки в тему, — беспечно ответил Эдмус. — Есть тут пара замечательных изданий, а в них такая поэзия, такой эпос… хотя вот про типов, вроде тебя — сплошные анекдоты написаны.
Партизан… чтоб его. Огонь на себя, ну да. Я попыталась было призвать хотя бы холодовые чары — нет, дудки, такое ощущение, что из меня высосали силы пылесосом…
По крайней мере, Веслав не увидит этого позора. Переместились — Равновесная Дружина! Один валяется без сознания, я и Бо беспомощны, Эдмус вовсю точит язык о зубы, а клинок в руках злобного коротышки теперь уже у горла шута!
— Так призови свою стихию, — добреньким голосом предложил Синон. — И мы посмотрим, что сияет ярче!
И снова Эдмус удивил серьезностью и ненормальной верой в глазах с вертикальными зрачками.
— Простите-извините, — сказал он. — Сегодня моя стихия хранит других.
Синон мимолетно и как бы даже с удовольствием кивнул в ответ на эту фразу, но затем поглядел в спокойные глаза Эдмуса, и удовольствия поубавилось. Клинок аж затрясся от предвкушения, я приготовилась прыгнуть вперед и вульгарно повиснуть на руке бывшего странника, а Бо издала такой возглас, что замерли мы все: