Исторические характеристики
Шрифт:
Заслуга Нибура не ограничилась, впрочем, введением новых и точных приемов критики. Еще будучи юношею, в частной переписке своей, он высказал несколько смелых и плодотворных мыслей о необходимости дать истории новые, заимствованные из естествоведения основы [570] [571] . Историческое значение человеческих пород не ускользнуло от его внимания, но ему не привелось развить вполне и приложить к делу свои предположения об этом столь важном предмете. Тем не менее его превосходные исследования об этнографии Италии и древнего мира вообще могут служить исходною точкою и образцом для дальнейших трудов такого рода.
570
Lebensnachrichten "uber B. G. Neibuhr. I, 44.
571
Упоминается издание: Биографические записки о Бартольде Георге Нибуре: В 3 т. Гамбург, 1838–1839 (Lebensnachrichten "uber Barthold Georg Niebuhr. Bde. 1–3. Hamburg, 1838–1839). Т. Н. Грановский использовал этот трехтомник при написании статьи «Бартольд Георг Нибур» (Современник. 1850. № 1–2).
Около того же времени вопрос о породах начал занимать пытливые умы вне Германии. Фориель [572] , братья Тьерри [573] и другие ученые старались объяснить отношения различных народностей, преемственно господствовавших на почве Франции и Англии. Они озарили ярким светом начало средневековых народов и обществ, но не решились переступить чрез обычные грани исторических исследований и оставили в стороне физиологические признаки тех пород, которых исторические особенности были ими тщательно определены. Надобно было, чтобы натуралист подал, наконец, голос против такого стеснения нашей науки и указал на связь ее с физиологиею. В 1829 году Эдвардс (W. F. Edwards) [574] издал письмо свое к Амедею Тьерри о физиологических признаках человеческих пород и отношении их к истории. Это письмо содержит в себе полное, из сферы естественных наук почерпнутое, оправдание выводов, к которым пришли другими путями и совершенно независимо один от другого Нибур и Амедей Тьерри [575] . Снимая с рассеянных по лицу Западной Европы галлокимрских племен их новые имена и доказывая живучесть пород, Эдвардс излагает правила для будущих разысканий. Высказанные им по этому поводу мысли были приняты с общим одобрением, но до сих пор еще не принесли желаемой пользы. В Англии, Америке и Франции существуют ученые этнографические общества, которых труды значительно подвинули вперед антропологию, но не обнаружили надлежащего влияния на историю. Уступки, сделанные историками новым требованиям, были большею частью внешние. Дальнейшее упорство, впрочем, невозможно, и история по необходимости должна выступить из круга наук филолого-юридических, в котором она так долго была заключена, на обширное поприще естественных наук. Ей нельзя долее уклоняться от участия в решении вопросов, с которыми связаны не только тайны прошедшего, но и доступное человеку понимание будущего. Действуя заодно с антропологиею, она должна обозначить границы, до которых достигали в развитии своем великие породы человечества и показать нам их отличительные, данные природою и, проявленные в движении событий, свойства. Каков бы ни был окончательный вывод этих исследований, имеющих,
572
Фориель (Фориэль) (Fauriel) Клод-Шарль (1772–1844) – французский историк, филолог, литературный критик, историк литературы, переводчик, военный и общественный деятель, муниципальный служащий (1797–1799), секретарь министра полиции Ж. Фуше (1799–1801), профессор кафедры истории иностранных литератур в Сорбонне (1830), член Академии надписей и изящной словесности (1836).
573
Тьерри (Tierry), братья: Огюстен (Жак Николя Огюстен) (1795–1856) – французский историк, преподаватель в Компьене (1813), секретарь социолога и философа-утописта К. А. де Рувруа, графа Сен-Симона (1814–1817), член Академии надписей и изящной словесности (1830), один из основоположников романтического направления во французской историографии; Амедей (Амеде Симон Доминик) (1797–1873) – французский историк, публицист, член Академии надписей и изящной словесности (1841), сенатор (1860), почетный доктор гражданского права Оксфордского университета, автор трехтомной «Истории галлов» («Histoire des Gaulois», 1828–1845).
574
Эдвардс (Edwards) Уильям Фредерик (1777–1842) – французский историк, этнолог, член Академии моральных и политических наук (1832), автор письма к А. С. Д. Тьерри (Edwards W. F. Lettre `a Mr. Amed'ee Tierry sur les caract`eres physiologiques des races humaines consid'er'ees dans leurs rapports avec l’histoire. Paris, 1829; см. также: Грановский Т. Н. О физиологических признаках человеческих пород и их отношении к истории (Письмо В. Ф. Эдвардса к Амедею Тьерри, автору «Истории галлов», переведенное и дополненное Т. Н. Грановским) // Сочинения Т. Н. Грановского: [В 2 ч.]. 3-е изд. Ч. I. М.: Типография А. И. Мамонтова и K°, 1892. С. 29 – 118).
575
Эдвардс сам имел в виду только «Историю галлов» Ам. Тьерри. Исследования Нибура о том же предмете были, кажется, ему вовсе неизвестны.
576
Монтескье (Montesquieu) – Шарль-Луи де Секонда, барон де Ла Бред и де Монтескьё (Charles-Louis de Secondat, baron de La Br`ede et de Montesquieu) (1689–1755) – французский философ-просветитель, правовед, историк, социолог, общественный и политический деятель, президент парламента г. Бордо (1716–1726), один из основоположников европейского либерализма.
577
С особенною резкостью высказал автор «Духа законов» свою мысль в следующих словах. «On a donc plus de vigueur dans les climats froids. L’action du coeur et la r'eaction des extr'emit'es des fibres s’y font mieux, les liqueurs sont mieux en 'equilibre, le sang est plus d'etermin'e vers le coeur et r'eciproquement le coeur a plus de puissance. Cette force plus grande doit produire bien des efects; par exemple, plus de confance en soi m`eme, c’est `a dire plus de courage; plus de connoissance de sa superiorit'e, c’est `a dire moins de d'esir de la vengeance; plus d’opinion de sa suret'e, c’est a dire plus de franchise, moins de soupcons, de politique et de ruse. Enfin cela doit faire des caract`eres bien dif'erents». (De l’'espirit des loix. Liv. XIV, 11).
578
Цитируется трактат «О духе законов» Ш.-Л. Монтескьё (XIV, 11): «On a donc plus de vigueur dans les climats froids. L’action du coeur et la r'eaction des extr'emit'es des fibres s’y font mieux, les liqueurs sont mieux en 'equilibre, le sang est plus d'etermin'e vers le coeur et r'eciproquement le coeur a plus de puissance. Cette force plus grande doit produire bien des efects; par exemple, plus de confance en soi m`eme, c’est `a dire plus de courage; plus de connoissance de sa superiorit'e, c’est `a dire moins de d'esir de la vengeance; plus d’opinion de sa suret'e, c’est a dire plus de franchise, moins de soupcons, de politique et de ruse. Enfin cela doit faire des caract`eres bien dif'erents». (De l’'espirit des loix. Liv. XIV, 11). – «Поэтому в холодных климатах люди крепче. Деятельность сердца и реакция окончаний волокон там совершаются лучше, жидкости находятся в большем равновесии, кровь энергичнее стремится к сердцу, и сердце в свою очередь обладает большей силой. Эта большая сила должна иметь немало последствий, каковы, например, большее доверие к самому себе, т. е. большее мужество, большее сознание своего превосходства, т. е. меньшее желание мстить, большая уверенность в своей безопасности, т. е. больше прямоты, меньше подозрительности, политиканства и хитрости. Наконец, это должно создавать чрезвычайно различные характеры» (фр.). (Перевод А. Л. Смышляева).
579
Die Erdkunde im Verh"altniss zur Natur und zur Geschichte des Menschen, oder allgemeine vergleichende Geographie.
580
Упоминается девятнадцатитомное исследование К. Риттера о землеведении и истории человечества («Die Erdkunde im Verh"altniss zur Natur und zur Geschichte des Menschen oder allgemeine vergleichende Geographie», 1817–1859).
581
См. в записках Берлинской Академии 1834 года, превосходную, исполненную глубокомысленных замечаний статью Риттера: «Der tellurische Zusammenhang der Natur und Geschichte in den Productionen der drei Naturreiche oder "uber eine geographische Productenkunde».
582
Делается отсылка к работе К. Риттера о взаимосвязи природы, истории и географии («Der tellurische Zusammenhang der Natur und Geschichte in den Productionen der drei Naturreiche oder "uber eine geographische Productenkunde», 1836).
583
Бер – Бэр (Baer) Карл Эрнст (Карл Максимович) фон (1792–1876) – русский ученый-естествоиспытатель, медик, зоолог, антрополог, географ, этнограф, путешественник, один из основоположников эмбриологии, из семьи прибалтийских немцев, доктор медицины (1814), экстраординарный и ординарный профессор зоологии Кёнигсбергского университета, член-корреспондент (1826), ординарный академик (1828), почетный член (1862) Петербургской Академии наук, профессор сравнительной анатомии и физиологии Медико-хирургической академии (1841–1852).
«Ход всемирной истории, – говорит он, – определяется внешними физическими условиями. Влияние отдельных личностей в сравнении с ними ничтожно. Они всегда почти приводили только в исполнение то, что уже было подготовлено, и так или иначе, а должно было совершиться. Стремление установить что-нибудь совершенно новое и неподготовленное остается безуспешно или влечет за собою только разрушение. Никто, конечно, не возьмется определить, как сложилась бы история человечества, если бы физические свойства обитаемой им местности были не те, какие теперь. Но нельзя не обратить внимания на то, что небольшие отступления от действительно существующих ныне свойств необходимо были бы причиною значительных отклонений в ходе всемирной истории. Если бы, например, при неизменности всего остального на поверхности земли, Суэзский залив [584] простирался градусом дальше на север, то есть достигал бы Средиземного моря, то нет никакого сомнения, что рано установилось бы деятельное сообщение между берегами Средиземного моря и Индии, не говоря уже о берегах Аравии и Африки. Особенности, которыми запечатлена природа человека в Индии, гораздо раньше смешались бы с особенностями Европы. Или, не изменяя очертания Чермного моря [585] , предположим, что воды Абиссинии [586] и окрестных стран текут не в долину Нила, а кратчайшим путем прямо в Чермное море. Для этого надо было только, чтобы местность на север от Абиссинии понизилась от запада к востоку. Тогда исчез бы великий путь сообщения между северным краем Африки и ее срединой. Египет, неоплодотворяемый приносимым с юга органическим веществом, был бы пустыней бесплоднее Триполиса [587] . Он не имел бы уже влияния на развитие Греции, и, конечно, судьбы народа израильского были бы тогда иные, которых мы не в состоянии разгадать. Но зато Абиссиния пришла бы в тесное соприкосновение с южным берегом Азии, и весьма вероятно, что тогда развились бы две отдельные, надолго чуждые друг другу цивилизации, – цивилизация Европы и цивилизация Индийского океана, точно так, как теперь мы не можем не признать две отделенные друг от друга и потому различные цивилизации, – Восточную в Китае, и противоположную ей на Западе, которую мы привыкли считать единственною. Желать исчислить следствия еще больших изменений значило бы вдаться в область вымыслов.
584
Суэзский залив – Суэцкий залив – залив в северной части Красного моря, отделяет Синайский полуостров Азии от Африки.
585
Чермное море – распространенное вплоть до XIX в. название Красного моря.
586
Абиссиния – бытовавшее вплоть до середины XX в. название Эфиопии.
587
Триполис (Триполи) – историческая область (пустыня и немногочисленные оазисы) в Северной Африке, на берегу Средиземного моря. Первоначально Триполи подчинялась Карфагену, а затем – Риму. С 46 г. до н. э. область входила в состав римской провинции Африка; в 644 г. завоевана арабами, с 1509 по 1551 г. находилась под властью Испании, а в 1551 г. захвачена турками.
Сказанного довольно для уразумения той истины, что когда земная ось получила свое наклонение, вода отделилась от суши, поднялись хребты гор и отделили друг от друга страны, судьба человеческого рода была определена уже наперед, и что всемирная история есть не что иное, как осуществление этой предопределенной участи. В заключение постараемся показать в немногих словах, что даже и теперь, когда завоевания в области наук и промышленности дали человеку столько средств покорять себе природу, история его развития все еще подчинена той же неизбежной судьбе.
Мы живем в эпоху, когда европейская цивилизация перенеслась на все населенные берега. Некоторые части Европы, кажется, уже не могут доставлять своим жителям пищу в желаемом изобилии. Европа начала переселять своих, привыкших к высшим формам жизни, жителей в другие части света. Это переселение будет усиливаться вместе с уверенностью найти в другой части света европейскую образованность и может продолжаться необозримо долгое время, ибо производительность природы в теплейших странах, за исключением областей, лишенных дождя, несравненно сильнее, нежели в средней Европе. Маис родится обыкновенно сам-сорок [588] , иногда сам-200 и даже 300; и хотя он сеется гораздо реже, просторнее, нежели наши хлеба, но все-таки данное пространство земли, засеянное маисом, доставляет гораздо больше пищи, нежели такое же, засеянное нашим хлебом. Кроме того, в жарких странах жатва бывает два, иногда даже три раза в год. Бананы доставляют в теплых и влажных странах на равном пространстве еще более питательного вещества. По наблюдениям Александра Гумбольдта [589] , картофель при благоприятных обстоятельствах дает во Франции по весу втрое больше продукта против пшеницы, занимающей равное с ним пространство земли, а банан в Южной Америке дает его во 130 раз больше. Но так как фунт пшеничной муки питательнее фунта сочного банана, то сделали другое исчисление, по которому оказывается, что пространство земли, могущее прокормить двух человек в год, доставит, будучи засаженное бананами, пищи на 50 человек. Хлебное дерево (Artocarpus Incisa), растущее на островах Великого Океана [590] , так богато вкусными и питательными плодами, что 3 таких дерева могут служить человеку исключительною пищею в продолжение 8-ми месяцев, и главнейшею в остальную часть года. Кук [591] говорит: “В нашем суровом климате человек, который целый год пашет, сеет и жнет, лишь бы пропитать себя и детей своих, да с трудом сберечь денежку на черный день, не лучше исполняет обязанность отца семейства, как островитянин Южного моря [592] , который, посадя 10 хлебных дерев, ни о чем больше не заботится!” Достигшая полного роста кокосовая пальма производит от 200 до 300 орехов. Кроме того, из нее же можно добывать превосходный материал для веревок и тканей и, довольствуясь меньшим числом плодов, добывать вкусное вино и вываривать из орехов масло.
588
Сам – термин в русской сельскохозяйственной статистике XIX в., используемый для обозначения урожайности, которая вычислялась путем деления абсолютного числа валового сбора на абсолютное число посева того или иного растения.
589
Гумбольдт (Humboldt) Фридрих
590
Великий океан – название Тихого океана, предложенное в 1752 г. французским географом Филиппом Бюашем (Buache; 1700–1773), но не получившее широкое распространение.
591
Кук (Cook) Джеймс (1728–1779) – английский мореплаватель, картограф, первооткрыватель, с 1746 г. служил в торговом флоте, а с 1755 г. – в военном флоте, штурман (1759–1764), руководитель кругосветной экспедиций на кораблях «Индевор» (1768–1771) и «Резольюшен» (1772–1775), глава экспедиции в северную часть Тихого океана на кораблях «Резольюшен» и «Дисковери» (1776–1779). См.: Путешествие в южной половине земного шара и вокруг онаго: Учиненное в продолжение 1772, 73, 74 и 75 годов, аглинскими королевскими судами Резолюциею и Адвентюром под начальством капитана Иакова Кука: [В 6 ч.] / С французского перевел Логгин Голенищев Кутузов. [СПб.]: Типография Морского шляхетнаго кадетского корпуса, 1796–1800.
592
Южное море (Mar del Sur) – название Тихого океана, предложенное Васко Нуньесом де Бальбоа (Vasco N'u~nez de Balboa; 1475–1519), испанским конкистадором, отправившимся за счастьем в Новый свет, первым европейцем, вышедшим на побережье Тихого океана (1513).
Справедливо предсказывает, основываясь на этой силе производительности тропических стран, ботаник Мейер [593] в Кенигсберге, что человек, быстро размножаясь в цивилизованных странах, переселится обратно в теплый пояс. Однако Ямайка, равная пространством Саксонскому королевству [594] , может пропитать в 25, а уже, наверно, в 12 1/2 раз большее население, нежели Саксония. Сколько же людей, прибавим мы к тому, пропитает лесная равнина Бразилии! Напрасно называют почву ее девственною; она только человеку доставляла мало плодов. Зато природа накопляла в ней в продолжение тысячелетий органическое вещество для будущих жителей, точно так же, как прежде, при образовании земной коры, скрыла под ней огромный запас топлива для той эпохи, когда размножившийся человеческий род истощит леса.
593
Мейер (Meyer) Карл-Антон (Карл Андреевич) фон (1796–1855) – русский ботаник, член-корреспондент (1833), адъюнкт (1839), академик (1845) Петербургской Академии наук, директор Императорского ботанического сада в Петербурге (1850–1855).
594
Саксонское королевство – государство со столицей в г. Дрезден, существовавшее с 1806 по 1918 г. и граничащее на севере и востоке с Пруссией, на юге – с Австрией, на юго-западе – с Баварией. В 1871 г. оно стало частью Германской империи; с 1918 по 1934 г. существовало как республика. В настоящее время – Свободное государство Саксония – федеральная земля Федеративной Республики Германия.
Но, возвращаясь в свою древнюю отчизну, человек принесет с собою из Европы сокровища, которых никогда не приобрел бы под тропиками: трудолюбие, науки, искусства, промышленность и сознание необходимости благоустроенной государственной жизни. С тем вместе он, конечно, подавит чуждающиеся труда туземные племена; но можно надеяться, что там, где требуется меньше времени для произведения пищи, где она от природы зреет на деревьях, умственная образованность будет гораздо более общею, нежели на севере. Действительно, даже в средней Европе, не говоря уже о нашем севере, только малая часть жителей может посвящать частицу времени на развитие своих духовных способностей, а наибольшая половина круглый год занята добыванием пищи. Сколько лишнего досуга, в сравнении с ними, уже у рабочего класса Италии! Он не перестает находить наслаждение в науке и искусстве, за что мы, жители севера, кажется, несправедливо называем их ленивцами. Таким образом, обозря историю человечества в общих, больших чертах ее, находим мы, что Европа была для него высокою школою, в которой оно принуждено было трудиться и научилось любить умственные занятия. Да признают же наши потомки в 30-м и 40-м колене, рассуждая о судьбе человечества в тени пальм роскошной Новой Гвинеи или среди вечно неизменной температуры Полинезии, да признают они, что учебные годы наши на севере не пропали даром» [595] .
595
Статья академика Бера «О влиянии внешней природы на социальные отношения отдельных народов и историю человечества» помещена в карманной книжке Русского географического общества 1848 года.
Здесь не место входить в разбор предположений кенигсбергского ботаника, но приведенные мною слова академика Бера достаточно показывают важность естествоведения в приложении к истории. К сожалению, ученые, посвятившие себя исключительно последней науке, еще не в силах выполнить великой задачи, им предстоящей. Углубляясь в изучение письменных и словесных памятников прошедшего, они не решаются приступить к источникам другого рода, начертанным рукою самого Творца. Содержание истории составляют до сих пор дела человеческой воли, отрешенные от их необходимой, можно сказать, роковой основы, которую не должно смешивать с законами развития духа, выведенными a priori [596] философиею истории. Слабая сторона философии истории, в том виде, в каком она существует в настоящее время, заключается, по нашему мнению, в приложении логических законов к отдельным периодам всеобщей истории. Осуществление этих законов может быть показано только в целом, а не в частях, как бы они ни были значительны. Но сверх логической необходимости есть в истории другая, которую можно назвать естественною, лежащая в основании всех важных явлений народною жизни. Ей нет места в умозрительном построении истории; ее нельзя вывести из законов разума, но ее нельзя также отнести к сфере случайности, потому что она принадлежит к числу главных, определяющих развитие наших судеб, двигателей истории [597] [598] .
596
A priori – априори, независимо от опыта (лат.).
597
Мы позволим себе привести по этому поводу следующие замечания, заимствованные из весьма умной, не обратившей на себя должного внимания книги Гинрихсена (Die Germanisten und die Wege der Geschichte. Kopenhagen, 1848): «При чисто логическом понимании истории мы никогда не достигнем до глубокого уразумения отдельных явлений и их значения в целом. Все совершается ради начала, а начало заключается в результате. Таким образом, естественные и нравственные причины вытесняются логическими: естественные, потому что не имеют никакой самостоятельности пред логическим разумом, нравственные, потому что лицо является только орудием духа времени или вследствие необходимости осуществляющего начала. Вообще всякая попытка построения истории на метафизических основах мне кажется слишком смелою. С одной стороны, я не считаю конечного разума способным к такому делу, с другой, мы некоторым образом насилуем историю, которая, как развитие замкнутого в себе организма, должна быть изучаема в сущности своей, в свойственных ей законах, в пределах и условиях, поставленных ей природою. Природа не есть только предшественница истории и театр, на котором совершаются судьбы человечества; она постоянная спутница духа, с которым действует в гармоническом союзе. Человек, как естественное, конечное существо, и человечество, как конечный организм, подчинены с начала веков ее великим, неизменным законам. Она действовала до начала истории и может пережить ее. Поэтому я думаю, что исходною точкою должна нам служить естественная сторона истории, и что изучению нравственных и логических причин должно предшествовать определение естественных» (стр. 7–9). Но Гинрихсен потом противоречит себе, относя эти предварительные исследования не к самой истории, а к философии истории. Как будто последняя может существовать отдельно от первой? Подобное же противоречие встречается у Нибура. Признавая вполне влияние природы на историю, он говорит, между прочим, что «история болезней есть весьма важная, но еще не обработанная отрасль всемирной истории. Целые отделы истории объясняются прекращением или появлением заразительных болезней. Они обнаруживают величайшее влияние на нравственный мир; почти все великие эпохи нравственного упадка совпадают с великими заразами» («Чтения о древней истории». 11, 64. Сравн. «Переписку». 11, 167). Таких мест можно привести много; но во введении к «Чтениям о древней истории» Нибур доказывает необходимость отделять от настоящей истории находящиеся в связи с ней явления природы, которые, по его мнению, должны войти в состав особой науки. Какой же? Отсюда, впрочем, видно, как мало определены границы нашей науки и как сбивчивы в этом отношении понятия наших историков.
598
Упоминается и цитируется книга: Хинрихсен К. Германисты и пути истории. Копенгаген, 1848 (Hinrichsen С. Die Germanisten und die Wege der Geschichte. Kopenhagen, 1848). К. Хинрихсен (Гинрихсен) – псевдоним датского общественного и политического деятеля, военного врача, хирурга, публициста Клауса Маникуса (Manicus; 1795–1877). (Указано Д. А. Лунгиной).
Быть может, ни одна наука не подвергается в такой степени влиянию господствующих философских систем, как история. Влияние это обнаруживается часто против воли самих историков, упорно отстаивающих мнимую самостоятельность своей науки. Содержание каждой философской системы рано или поздно делается общим достоянием, переходя в область применений, в литературу, в ходячие мнения образованных сословий. Из этой окружающей его умственной среды заимствует историк свою точку зрения и мерило, прилагаемое им к описываемым событиям и делам. Между таким неизбежным и нередко бессознательным подчинением фактов взятому извне воззрению и логическим построением истории большое расстояние. С конца прошедшего столетия философия истории не переставала предъявлять прав своих на независимое от фактической истории значение. Успех не оправдал этих притязаний. Скажем более, философия истории едва ли может быть предметом особенного, отдельного от всеобщей истории, изложения. Ей принадлежит по праву глава в феноменологии духа, но, спускаясь в сферу частных явлений, нисходя до их оценки, она уклоняется от настоящего своего призвания, заключающегося в определении общих законов, которым подчинена земная жизнь человечества, и неизбежных целей исторического развития. Всякое покушение с ее стороны провести резкую черту между событиями логически необходимыми и случайными может повести к значительным ошибкам и будет более или менее носить на себе характер произвола, потому что великие события, как бы они ни были далеки от нас, продолжают совершаться в своем дальнейшем развитии, т. е. в своих результатах, и никак не должны быть рассматриваемы, как нечто замкнутое и вполне оконченное. Лучшим подтверждением высказанного нами мнения о невозможности отдельной философии истории могут служить чтения Гегеля [599] об этом предмете, изданные по смерти его Гансом [600] . Это произведение знаменитого мыслителя не удовлетворило самых горячих его почитателей, потому что оно есть не что иное, как отрывочное и не всегда в частностях верное изложение всеобщей истории, вставленной в рамку произвольного построения [601] [602] .
599
Гегель (Hegel) Георг Вильгельм Фридрих (1770–1831) – немецкий философ, один из создателей немецкого идеализма, основоположник систематической теории диалектики, логик, эстетик, педагог, домашний учитель в Берне (1793–1796) и Франкфурте-на-Майне (1797–1801), приват-доцент и экстраординарный профессор Йенского университета (1801–1805), директор гимназии в Нюрнберге (1808–1816), профессор философии в Гейдельбергском (1816–1818) и Берлинском (1818–1831) университетах. О нем см.: Дворцов А. Т. Гегель. М.: Наука, 1972. (Научные биографии и мемуары ученых); Гегель и философия в России: 30-е годы XIX в. – 20-е годы XX в. М.: Наука, 1974; Гулыга А. В. Гегель / Сост. примеч. И. С. Андреевой. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2008. (Жизнь замечательных людей: Серия биографий. Вып. 1293/1093); Чижевский Д. И. Гегель в России. СПб.: Наука, 2007. (Слово о сущем).
600
Ганс (Gans) Эдуард (1798–1839) – юрист, экстраординарный (1826), ординарный (1828) профессор, декан (1832) юридического факультета Берлинского университета. Как ученый Э. Ганс сформировался под влиянием Гегеля. В 1837 г. он издал «Лекции по философии истории» Г. В. Ф. Гегеля («Vorlesungen "uber die Philosophie der Geschichte»). См.: Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории / Вступ. статья Ю. В. Перова, К. А. Сергеева, пер. с нем. А. М. Водена. СПб.: Наука, 1993. (Слово о сущем). О философии истории Г. В. Ф. Гегеля см.: Гулыга А. В. Взгляды Гегеля на исторический процесс // Вестник истории мировой культуры. 1959. № 3. С. 39–53; Мельвиль Ю. К. Понятие «хитрость разума» в философии истории Гегеля // Вестник Московского университета. Сер. 8. Философия. 1971. № 6. С. 49–58; Каримский А. М. Философия истории Гегеля. М.: Издательство МГУ, 1988. (История философии); Асмус В. Ф. Диалектика необходимости и свободы в философии истории Гегеля // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 52–69.
601
Всем известно принятое Гегелем разделение всеобщей истории на четыре периода: Восточный, Греческий, Римский, Германский. Первый соответствует детству, второй юности, третий зрелости, следовательно, четвертый совпадает с старостью рода человеческого. Но Гегель отнюдь не то доказывает, противореча собственному построению. К тому же название Германского вовсе не характеризует всего содержания 14 веков, прошедших с падения Западной Римской империи. Надобно, впрочем, заметить, что самые меткие и глубокие мысли об истории высказаны Гегелем не в «Философии истории», а в других сочинениях, как то в «Феноменологии духа», в «Эстетике», «Философии права» и т. д.
602
Упоминаются работы Г. В. Ф. Гегеля: «Феноменология духа» («Ph"anomenologie des Geistes», 1807); «Основы философии права» («Grundlinien der Philosophie des Rechts», 1821); «Лекции по эстетике» («Vorlesungen "uber die "Asthetik», 1835–1838). См.:Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4-х т. / Под ред. и с предисл. М. А. Лившица, пер. с нем. Б. Г. Столпнера, Б. С. Чернышова, П. С. Попова, Ю. Н. Попова, А. М. Михайлова и др. М.: Искусство, 1968–1973; Гегель Г. В. Ф. Философия права / Вступ. статья, примеч. В. С. Нерсесянца; пер. с нем. Б. Г. Столпнера, М. И. Левиной. М.: Мысль, 1990. (Философское наследие. Т. 113); Гегель Г. В. Ф. Г. В. Ф. Феноменология духа / Пер. с нем. Г. Г. Шпета; пер. примеч., послесл. М. Ф. Быковой. М.: Наука, 2000. (Памятники философской мысли).
Смутно понятая философская мысль о господствующей в ходе исторических событий необходимости или законности приняла под пером некоторых, впрочем, весьма даровитых писателей характер фатализма. Во Франции образовалась целая школа с этим направлением, которого влияние обозначено печальными следами не только в науке, но и в жизни. Школа исторического фатализма снимает с человека нравственную ответственность за его поступки, обращая его в слепое, почти бессознательное орудие роковых предопределений. Властителем судеб народных явился снова античный fatum [603] , отрешенный от своего трагического величия, низведенный на степень неизбежного политического развития. В противоположность древним трагикам, которые возлагали на чело своих обреченных гибели героев венец духовной победы над неотразимым в мире внешних явлений роком, историки, о которых здесь идет речь, видят в успехе конечное оправдание, в неудаче – приговор всякого исторического подвига. Смеем сказать, что такое воззрение на историю послужит будущим поколениям горькою уликою против усталого и утратившего веру в достоинство человеческой природы общества, среди которого оно возникло.
603
Fatum – фатум, судьба, рок (лат.).