Истории для кино
Шрифт:
А в своей комнате издает трубный храп доктор Поляков.
По морю плывет небольшой пароход. На палубе собрались актеры-беглецы. Настроение у всех нервно-приподнятое. Актриса в забавных мелких кудряшках восклицает:
– Где же ты, ну где, славный город Никополь?
Тощий актер добавляет:
– И где твои славные жители – никополитанцы!
Лёдя ободряет коллег:
– В Никополе – культурная публика, мне еще Шпиглер говорил, а он это дело знает. Будем ставить серьезные пьесы. С Чеховым спишемся…
Фантазии Лёди прерывает пожилая актриса:
– Но все-таки где вы взяли деньги на билеты?
– Сын капитана этой посудины очень любит читать, – уклончиво отвечает Лёдя.
– А-а, то-то я думаю: куда делись пачки ваши книг?
– Лёдя, вы теперь будете наш антрепренер? – щебечет актриса в кудряшках.
– Нет! – Лёдя загорается новой идеей: – У нас будет актерское товарищество! Хватит быть чьими-то марионетками! Будем вместе творить настоящее искусство!
– Искусство – это хорошо, – соглашается тощий актер. – Но на какие шиши? На что – аренда помещения, на что – декорации и костюмы? На что, наконец, кушать?
Лёдя молчит, не зная ответов на эти вопросы. Но за него вступается кудрявая:
– А никто вас не заставлял бежать! Играли бы себе у Полякова евнуха в гареме!
– Да нет, он прав, – грустнеет Лёдя.
К вечеру грусть охватывает и всех остальных. Они сидят в темноте на палубе, глядят на редкие огоньки берега.
– Вообще-то в «Балетомане» у меня была неплохая роль… С куплетами, – вздыхает еще недавно жизнерадостная «кудряшка».
– А куда провалился этот Лёдя? – интересуется тощий актер.
Лёдя никуда не провалился. Он вылетает на палубу – весь сияющий.
– Собирайтесь! За мной!
– Куда? – не понимает пожилая актриса.
– В первый класс!
– Да мы вроде тут неплохо устроились, – недоверчиво бормочет тощий.
– А там устроимся еще лучше!
Оказывается, шустрый Лёдя помотался по пароходу и договорился с капитаном сыграть спектакль для пассажиров первого класса. Если понравится, можно будет плавать по маршруту Никополь – Александровск и обратно. А на пристанях можно будет вывесить афиши: «Музыкальный пароход».
И вот в приличном салоне первого класса артисты дают концерт. Это, конечно, не Антон Павлович Чехов, но и не «Проказницы в гареме». Актеры поют известные арии из оперетт. Состоятельная малороссийская публика принимает их весьма доброжелательно.
К Лёде подходит классического вида купец – борода, поддевка, начищенные до блеска сапоги.
– Уважаемый! Вы, если я верно понимаю, руководитель этой труппы?
– Вы понимаете абсолютно верно, – подтверждает Лёдя.
– Тогда я имею до вас деловую пропозицию.
Лёдя выжидающе смотрит на купца. А тот оглядывается на худую некрасивую девушку, которая, по-детски приоткрыв рот, следит за представлением.
– Катюша, дочь моя, – поясняет купец. – Бедная сиротка – без матери растет… И так душевно любит театр! Вот, хотелось бы посоветоваться
Лёдя изучает худосочную любительницу театра, скользит взглядом по толстенной золотой цепи с массивными золотыми часами на пузе купца и весомо заявляет, что даже невооруженным глазом он усматривает в дочери купца наличие таланта в полном присутствии.
Купец, разом потеряв всю важность, расплывается в счастливой улыбке и твердит, что уже давно это самое чуял, ну точно чуял, просто сердцем своим отеческим знал.
Так что, когда пароход причаливает в Никополе, на пристань артисты и купец с дочерью выходят уже одной дружной компанией.
Направляясь к пролетке, Лёдя строит творческие планы, предлагая Илье Сергеевичу – так зовут купца – попробовать Катюшу – так зовут его дочь – в характерном амплуа. Катюша робко возражает, что ей вообще-то ближе амплуа героини. И купец подтверждает, что им как-то героини поближе будут. Лёдя легко соглашается: можно Катюшу и в героини.
Подслушивающая все это краем уха актриса в кудряшках, почуяв конкуренцию, возмущенно стреляет глазками в Лёдю. Он примирительно ей подмигивает, незаметно для купца и дочери разводя руками.
И тут же сообщает Илье Сергеевичу, что для нового спектакля с его Катюшей потребуются декорации и костюмы. А финансы труппы пока не позволяют нести такие расходы. Так что, видимо, триумф Катюши на сцене придется отложить до той поры, когда дела театра будут в более блестящем состоянии…
Катюша хлопает глазками, капризно надувает губки и теребит отца за полу пиджака. Илья Сергеевич с понимающим вздохом достает бумажник-лопатник.
Купеческими ассигнациями Лёдя расплачивается с хозяином никопольского театра. За аренду, за обновление декораций, за масло для светильников. И даже щедро добавляет на чай обслуживающему персоналу.
Однако ушлого хозяина щедрость Лёди не особо впечатляет. Он, конечно, премного благодарен, однако напоминает, что этого хватит лишь на неделю. Лёдя самоуверенно улыбается и сообщает: за неделю будет столько аншлагов, что финансовый вопрос отпадет сам собой. Хозяин театра от всей души желает, чтобы слова Лёди попали непосредственно богу в уши. Но все же не скрывает, что ему это сомнительно.
Лёдя оскорблен сомнениями в творческих способностях его труппы. Хозяин успокаивает, что лично он, упаси господи, ничуть не сомневается, но нынче все господа артисты как сговорились: кроме Лёди, здесь еще два театра, цирк и гипнотизер с фокусником. Лёдя интересуется, сколько в Никополе жителей. Хозяин туманно сообщает, что жителей, конечно, больше, чем артистов. Но если честно – не намного.
После чего хозяин театра раскланивается и уходит. А Лёдя остается в некоторой задумчивости.
Труппа поджидает его в скверике у театра. Пожилая актриса волнуется: ну что, ну как? Лёдя с деланной бодростью заявляет, что достигнуто полное и абсолютное взаимопонимание.