Истории для кино
Шрифт:
– Назначаю тебя ответственным за тиятр!
– Есть ответственным за театр! – радостно рапортует Лёдя.
– Рано радуешься. Ежли выйдет хреново – начальство снимет мне голову. Но до того, ей-богу, я сверну башку тебе. Ясно?
– Так точно, ясно, господин подпрапорщик! – не унимает своей радости Лёдя.
И тащит дальше с бачок с обедом в казарму. Голодные солдаты обступают бачок. Кто ложками черпает варево из бачка в миски, кто зачерпывает котелком и пьет через край.
Унгуряну выхватывает из бачка руками редкие куски
Лёдя вытаскивает тощенького из кучи-малы дерущихся и уводит из казармы.
На втором этаже армейской кухни расположена квартира подпрапорщика Назаренко. В окне с пестрыми занавесочками румяная Оксана поливает цветущую герань.
А из окна первого этажа высовывается по пояс повар в белом колпаке и кричит вверх.
– Оксана, а Оксана, приходь до меня! Я колечко подарю, пока твой на учениях…
– Кобель! – Оксана гневно захлопывает окно.
А повар смеется. К нему подходят Лёдя и щуплый.
– Покорми артистов! – требует Лёдя.
– Каких-таких артистов?
– Я – командир военного театра, а это – мой главный артист, – указывает Лёдя на щуплого. – Нам положен усиленный паек. А то командующий скажет: что это у вас такие заморыши представляют армию Его Императорского Величества?
Повар уважительно кивает:
– Раз такое дело – заходите!
Щуплый немедля заскакивает в кухню. А Лёдя не спешит, наблюдая, как из дома выходит Оксана и развешивает на веревке выстиранные сорочки и кальсоны мужа. Лёдя подкатывает к ней:
– Добрый денек, госпожа подпрапорщица! – Берет руку Оксаны и подносит ее к своим губам.
Оксана жутко смущается и вырывает у него руку:
– Та вы шо, я ж не графиня какая! Вся ж кожа потрескалася от хозяйства…
– Нет, ваши ручки чисты и прекрасны!
Лёдя все-таки ухитряется поцеловать руку потерявшей способность к сопротивлению женщины.
Репетицию военного театра Лёдя ведет все там же – в казарме. Да и актеры знакомые – молдаванин, рыжий, щуплый и другие солдаты.
Вначале Лёдя сообщает, что играть они будут комедию. И сейчас он распределит амплуа и роли. Тут он делает паузу и по лицам будущих артистов догадывается, что они совершенно не соображают, чего он там сейчас распределит. Приходится объяснять, что это он им расскажет, кто кого будет играть, а потом даст грамотным листочки со словами, а неграмотным будет сам читать – пусть запоминают.
Рыжий солдат возмущается, что ни черта он не сможет запомнить, когда башка гудит с голодухи. Его поддерживает молдаванин, заявляя, что он вообще не желает никакого такого театра. Другие тоже галдят, наращивая бузу, а некоторые норовят улизнуть.
Лёдя спокойно
Лёдя с довольной ухмылкой раскладывает листки текстов. И сообщает, что играть они будут кто солдата, кто подпрапорщика, кто офицера… Рыжий немедля делает заявку, что хочет играть «охвицера». Но Лёдя пресекает его строгим режиссерским тоном: хотеть мало, надо еще уметь. Ну, а что они умеют, это сейчас будет видно. Пока же он познакомит их с текстом – сам сыграет за всех персонажей. И действительно, Лёдя играет все роли интермедии, преображаясь на глазах.
Грозным подпрапорщиком оглядывает строй и командует:
– Ста-а-ановись! По места-ам! Чище выровняться! А до тебе команда не касается?!
И тут же оправдывается робким тоном рядового:
– А я же ж на месте и стою.
– Отставить! Пораспускались! Два часа строевой! Равняйсь! Подбородок выше! Грудинку вперед! Смир-р-рна! Отставить! Резкий поворот головы, как один!
Тут Лёдя преображается в господина офицера:
– Подпрапорщик! Ко мне на носках! Быстро!
Подпрапорщик с ходу превращается из грозного командира в робкого подчиненного:
– Слушаюсь, господин охвицер! Есть на носках быстро!
– Эт-то что у тебя здесь происходит!
– Вверенный мне… то есть вам… то есть взвод… в полной боевой готовности готов для исполнения любых приказаний! За время вашего отсутствия никаких происшествий…
– Молча-ать! – рявкает офицер. – Не тарахти словами!
– Да я ж еще и слова не сказал! – удивляется подпрапорщик.
– Что? Возражать? – гневается офицер. – Смир-рна! Смир-рна стоять, я сказал! Муха пролетит – чтоб слышно было!
Лёдя имитирует жужжание мухи. И в образе офицера довольно ухмыляется:
– О! Слышно!
Он хлопает ладонями, прекращает жужжание и объявляет:
– Одна муха-ероплан не вернулась в расположение части!
Солдаты радостно гогочут.
Румяная Оксана исподтишка наблюдает из окошка за Лёдей, идущим к дому подпрапорщика. Когда он поравнялся с домом, она выходит, разбрасывает корм копошащимся у порога курам и воркует:
– Цып, цып, цып!
Добрый денек, госпожа подпрапорщица!
Лёдя вновь галантно целует ручку Оксаны.
На этот раз она не вырывает руку, а наоборот, смущенно шепчет:
– Я теперь на ночь салом мажу…
Из окна выглядывает подпрапорщик Назаренко: щеки в мыльной пене, в руке – бритва. Увидев жену с Лёдей, он пулей вылетает из дома:
– Ты чего издеся стала! Или работы по дому нету?
Оксана быстренько ретируется в дом. А подпрапорщик приближается к Лёде, поигрывая бритвой.
– Слухай, Вайсбейн, шо-то мне докладывают: ты тут часто околачиваешься!