Истории драматургии театра кукол
Шрифт:
Активная социальная позиция автора, неприятие мира «кучумов и держиморд», громкий, хотя и завуалированный в «сказочную» форму, но услышанный всеми протест, заключенный в пьесе, – далеко не единичный случай, а основная тенденция драматургии театра кукол русского постмодерна.
Размышляя о драматургии театра кукол в России конца ХХ в., хотелось бы еще раз привести слова В. О. Ключевского о том периоде русской истории, когда «все общественные состояния немолчно жалуются на […] злоупотребление властей, жалуются на то, отчего страдали и прежде, но с чем прежде терпеливо молчали. Недовольство становится и до конца века остается господствующей
Эта общая тенденция по-своему была развита авторами 80–90-х гг. ХХ в.: М. Бартеневым, А. Усачевым, С. Седовым, С. Макеевым, М. Москвиной и др. Наиболее репертуарным из них драматургом театра кукол стал Михаил Михайлович Бартенев (род. 1953). По первой профессии – архитектор, он успешно занялся литературой и к середине 80-х был уже признанным, востребованным театрами молодым автором. Среди его пьес: «Считаю до пяти», «Пристанище», «Макарова месть», «Геракл», «Бык, осел и звезда» (совместно с А. Усачевым), «Снегурушка», «Мальчик-с-пальчик и его родители», «Тайны золотого ларца», «Господин кот», «Счастливый Ганс» и др.
М. Бартенев стремился расширить спектр тем и жанров драматургии театра кукол. Пьесы-сказки Бартенева многозначны, полифоничны, многоадресны. К примеру, жанр русской народной сказки, мотивы которой получили свое развитие в его пьесе-притче «Макарова месть»; в фольклористике существуют многочисленные определения того круга произведений устного народного творчества, которые называются сказкой. В качестве основных признаков исследователями отмечаются «занимательность» и «фантастичность содержания». В сказке «Макарова месть» занимательность предстает в сюжете. Некий Макар, обманутый Странником, решает поквитаться с обидчиком. Фантастичность же содержания представлена линией Странника Данилова, соединяющего в себе Мастерового и черта.
Данилов – одна из интереснейших фигур пьесы-притчи. С одной стороны, персонаж сказочный, фантастический. С другой – вечный тип шута, игрока, артиста, шулера. Секрет его дарования кроется в искусстве мистификации и обмана, которыми он владеет в совершенстве. Основной конфликт между Макаром и Даниловым не столько бытовой, сколько фантастический. Пьеса Бартенева как бы переносит конфликт из сюжета пьесы в характер, в существо самого персонажа, анализирует причины распада личности.
«Макарова месть» – возможно, одно из наиболее глубоких драматургических произведений для театра кукол конца XX в. Удачными были и другие пьесы М. Бартенева: «Геракл», «Считаю до пяти», «Бык, осел и звезда» (в соавторстве с А. Усачевым).
На примере истории создания Бартеневым пьесы «Геракл» можно проследить прихотливый путь возникновения драматургического произведения; «Геракл» был задуман автором в начале 1980-х гг. Все началось почти с шутки, когда Московскому театру Детской книги «Волшебная лампа» понадобилась образовательная пьеса на темы древнегреческой мифологии. М. Бартенев написал несколько сцен, в которых молодой отец, чтобы накормить своего малолетнего сына нелюбимой геркулесовой кашей, рассказывает ему о могучем Геракле, ставшем таким благодаря ее полезным качествам. Рассказывал он о подвигах Геракла так, как помнил из школьных учебников. Получился ряд забавных, анекдотичных историй, прямого отношения к греческой мифологии
Продолжая работать над пьесой, автор постепенно убрал линию папы с сыном. Осталась комедия о Геракле и его подвигах, в которой древнегреческие персонажи наделены лаконичными, пародийными и современными характерами. Вот как описал М. Бартенев встречу Геракла с царем Миносом и его любимым Быком:
« Остров Крит. Царь Минос сидит на троне. Рядом Бык. Посередине – огромная бочка вина. Пьют.
БЫК. Ах, какой сильный! Ах! Ну, прямо не могу, какой я сильный! (Царю Миносу). А ты можешь?
МИНОС. И я тоже не могу. Ах! Какой ты сильный…
БЫК. Такой сильный, да?
МИНОС. Да. Такой сильный.
БЫК. Вот и я тоже не могу.
МИНОС. И я тоже. Такой сильный бык!
БЫК. Такого второго не найдешь на острове!
МИНОС. Да. На острове вообще второго не найдешь […]. (У острова выныривает Геракл).
ГЕРАКЛ. Здравствуйте! Это случайно не остров Крит?
МИНОС. А что?
ГЕРАКЛ. Ничего. Просто нужен он мне – остров Крит.
МИНОС. А зачем?
ГЕРАКЛ. Да там, говорят, у царя Миноса Бык есть.
БЫК (оживляясь) . Бык! Бык! Да-да, конечно. Бык! Это я – Бык! […]
ГЕРАКЛ (сходит на берег) . Вот и хорошо. Раз ты – бык, значит, он – царь Минос, а это, значит, остров Крит, а…
МИНОС. А ты?
ГЕРАКЛ. А я – Геракл.
МИНОС. О! Тот самый?
БЫК (не давая ответить). А я бык – тот самый. Самый сильный. Из них […]
ГЕРАКЛ. Да я-то верю. Сразу видно, очень сильный бык. Очень. Это ведь Эврисфей не верит. Есть, говорит, у царя Миноса бык – слабый такой бык. Самый слабый.
МИНОС. Значит, он меня не уважает. […] Ну, тогда я сейчас сам к нему[…]. (Гераклу). Залезай на меня и показывай дорогу. Вперед!
ГЕРАКЛ (садясь верхом на быка, про себя). В нашем деле не только сила, но и хитрость нужна!» [380] .
Даже в этой комедии для детей очевидно полное отсутствие «не то что благоговения, но и простой вежливости, и не только к правительству, но и к самому носителю верховной власти» [381] . Комические, пародийные мотивы для автора «Геракла» – инструмент, с помощью которого он без пафоса показывает искреннюю, смешную, иногда наивную борьбу героя за свою Свободу, а также свои собственные опасения, что эта Свобода может таить в себе множество неожиданностей. Законченная в 1991 г., пьеса как нельзя лучше отражала свое время.
Среди драматургов, пишущих для театра кукол конца XX в., особняком стоит творчество Сергея Седова, отличающееся особой «хармсовской» эксцентричностью протестного мышления. Несколько из написанных им пьес были поставлены в российских театрах кукол. Среди них – «Про Лешу, который умел превращаться во все-все-все», «Об Иване-Горохе» и др. Его пьесы не были, да и вряд ли могут быть широко востребованы, так как они глубоко экспериментальны. Автор часто прибегает к методу художественной провокации («О том, как рождаются дети» и др.). Пьесы С. Седова заставляют задуматься о возможности расширения тех художественных рамок, которые прежде в театре кукол казались незыблемыми. Они насыщены гротеском, а пародийные ситуации и конфликты доведены автором до абсурда.