Истории от первого лица (Повести. Рассказы)
Шрифт:
Признаюсь, его спокойный насмешливый голос успокоил меня, и я стала на все случившееся смотреть другими глазами. В самом деле, все это несерьезно. Сын поговорит с нею, объяснит все как есть и уговорит ее ничего не менять. И все останется так, как было. И Юрка по-прежнему будет приходить ко мне на субботу и воскресенье и встречаться с отцом, и Мила будет по-прежнему относиться ко мне и к Игорю в достаточной мере миролюбиво, чего же еще желать?..
Но нет, все оказалось совсем непросто и решительно неожиданно
Спустя два дня Игорь явился ко мне. Явился внезапно, не позвонив, что было решительно не в его правилах.
Я сидела дома, перепечатывала на машинке диссертацию некоего ученого мужа, пришедшего ко мне по рекомендации Сумского. Рукопись была трудная, все страницы исчерканы, множество помарок, кроме того, почерк неразборчивый, небрежный.
Я пыталась разобрать необычное слово, и тут в дверях раздался звонок. Должно быть, звонили не в первый раз, потому что звонок был долгий, настойчивый.
Я открыла дверь и увидела сына.
— Что, не ждала? — спросил он.
Прошел в комнату, сел в кресло напротив моего стола, вынул пачку сигарет, закурил.
Мне сразу показалось, что он явился неспроста и не знает, как начать разговор. Впрочем, подумала я, может быть, мне это только кажется…
Однако нет, мне это вовсе не показалось. Он выкурил сигарету, аккуратно погасил ее о дно пепельницы. Хотел было закурить другую, но я остановила его.
— Сделай передышку, не кури подряд.
— Хорошо, не буду, — покорно промолвил он, и вдруг эта покорность больно отозвалась в моем сердце. Я уже почти уверилась: что-то случилось, что, я еще не знаю, но ничего хорошего, это уж как пить дать.
И я не ошиблась.
Он посмотрел на меня и сказал негромко:
— Я только что от Милы.
— Вот как, — сказала я, — сам к ней решил пойти или она тебя вызвала?
— Не имеет значения, — ответил Игорь, и я мысленно согласилась с ним. В конце концов, в самом деле неважно, он ли пришел к ней по своей доброй воле, или она вызвала его к себе.
— Мила меня огорошила, — начал Игорь. — Можешь себе вообразить, она сказала, что Юрка не мой сын.
— Как не твой? А чей же?
Он не слушал меня.
— Не мой сын, может ли быть такое, посуди сама? Юрка, мой сын, оказывается, совсем не мой ребенок, а чужой навсегда и навеки!
Я подумала было, что Игорь шутит, потом глянула в его сильно побледневшее, словно разом осунувшееся лицо (и как это я сразу не заметила, что он изменился) и поняла: то, что он говорит, правда.
Нет, я не знала, не могла знать, сказала ли Мила правду, или это все было почему-то придумано ею. Но я поверила Игорю, что Мила произнесла именно эти самые слова.
— Она сошла с ума, — сказала я убежденно. — Честное слово, просто-напросто…
Он не слушал меня, хмуро
Потом он вынул новую сигарету, закурил, и я уже не пыталась остановить его. Пусть курит, пусть, если это может хотя бы в какой-то степени успокоить…
Машинально я выдвинула ящик стола, за которым сидела. И первое, что бросилось в глаза, Юрка, его лицо. Глядит на меня чуть исподлобья, губы полуоткрыты, между бровями залегла едва заметная складочка.
Эта карточка самая моя любимая. Сколько ему было тогда лет? Кажется, семь. Да, ровно семь и полтора месяца. В тот год он впервые пошел в школу.
До сих пор помнится мне день первого сентября, как бы пропахший ядреным, свежим запахом спелой антоновки и нежным ароматом цветов, которые несли школьники. И у нашего Юрки тоже в руках букет розовых гвоздик. Он держит букет крепко, слегка наклонив его, словно пику. Брови сдвинуты, глаза сосредоточенны и серьезны.
Он кивнул нам, провожавшим его, — мне, матери, отцу — и пошел к школе не оборачиваясь.
Мила сказала:
— Какой же он все-таки маленький…
— Ну, не такой уж маленький, — заметил Игорь.
— Нет, маленький, — упрямо повторила Мила, неожиданно слезы блеснули в ее глазах. — Наверно, он будет самым маленьким в классе, — с горестной убежденностью проговорила она. — Все будут обижать его, маленьких всегда обижают…
— Вот еще, — возмутился Игорь. — Уж ты скажешь…
Мне тоже захотелось плакать. Я представила себе на миг Юрку, самого маленького, беззащитного в классе, и силой заставила себя удержаться от слез.
А он все шел не оборачиваясь и скрылся в толпе школьников, которые, как и он, пришли в «первый раз в первый класс».
Потом случилось так, что все наши волнения и тревоги оказались напрасными. Уже с третьего класса Юрка начал безостановочно расти, к четырнадцати годам вымахал ростом чуть ли не выше Игоря, и я надеялась, что он не остановится: будет расти еще и еще.
Игорь говорил:
— Кем он станет, не знаю, но баскетболист, надо думать, получится из него отменный — радость команды и ее надежда…
Мила жаловалась, что не напасется на него рубашек, джинсов, обуви и трусов, почти мгновенно из всего вырастает.
…Игорь вынул новую сигарету. Я встала, открыла форточку. Мой немой, но в достаточной мере выразительный и красноречивый укор отрезвил Игоря.
— Прости, мама, — виновато сказал он. — Я тут надымил у тебя.
— Ты же обещал бросить курить. — напомнила я. — Где же твое слово?
— Брошу, — сказал он.
— Когда?
— Со временем.
Юрка обычно говорит: «Со временем или раньше».