Истории, связанные одной жизнью
Шрифт:
Осень почему-то была главным временем в судьбе наших животных. По моим подсчетам это случилось осенью 1998. Днем я пошел в гараж. Открываю ворота и вижу: на багажнике машины сидит кошка. Забраться в мой гараж ей было просто: ворота были старые, наполовину гнилые и снизу между воротами и землей имелась щель. Кошка, увидев меня, не убежала, а я стоял и не знал, что мне делать. Хотя это было очевидно: прогнать кошку и заняться своим делом. Я так и решил, но кошке надо было все же дать что-либо поесть. Закрываю гараж, возвращаюсь домой. Рассказываю историю Нонне. Она что-то собирает съедобное и выражает желание взглянуть на непрошенную гостью.
Мы идем в гараж, кошка на месте, но оказывается, что это не кошка, а кот, причем красивый кот. Может сложиться впечатление, что все коты, с которыми я имел дело, обязательно должны быть красавцами. Но это не так. О том, что
Поневоле мы вспомнили Мишино предупреждение и единодушно решили третьего кота не брать. Но и не выгонять. Будем кормить. А спать он может в гараже — все же там теплее, чем на улице. Почему-то я дал ему имя Тимоша, он не возражал.
И вот я стал носить ему еду два раза в день, обязательно теплую. Он, когда хотел, вылезал из гаража, но я ни разу не видел его за пределами гаражного дворика. Однако зима была уже на носу, и старые пальто, что я постелил ему за машиной в углу гаража, грели слабо. Я решил утеплить его спальное место. Для этого я подобрал ящик, открытый только с одной торцевой стороны, которая стала верхней частью “спального ящика”. На дно ящика я укладывал два хорошо разогретых на газовой плите кирпича, а сверху все те же старые пальто. Вроде на день или на ночь тепла хватало — при смене кирпичи были слегка теплыми. И так два раза — утром и вечером — я приходил не только с едой, но и с кирпичами.
В таком режиме я “работал” месяца два. В течение этого времени я предпринимал отчаянные попытки найти Тимоше хозяина. Все соседи и все знакомые были оповещены о том, что есть замечательный кот, но, к сожалению, никого уговорить не удалось. Наступили уже настоящие холода, и бедный Тимоша стал совсем скучный. Теперь, когда я уходил от него, он пытался идти следом в надежде, что я пущу его домой. Иногда с отчаяния или от ужаса холодной ночи он не выходил из гаража, а справлял свои дела прямо в гараже, а то и на машине. Один из наших соседей рассказал мне, что однажды он наблюдал из окна своей квартиры за Тимошей, когда тот часами сидел во дворике и не сводил глаз с нашего парадного - а вдруг я появлюсь. Я об этом никому не говорил, даже Нонне, но оставался непреклонным. Хотя и чувствовал, что эта непреклонность в любой момент может лопнуть. И наверняка так бы и случилось. Но.
Мимо гаражей проходит молодая женщина, останавливается и смотрит на нашу компанию. У меня перехватило дыхание: “Вы интересуетесь этим котом?” — “Да”. — “Вы хотели бы его взять? “ — “Да.” Я прибегаю домой: “Нонночка, у нас нет больше Тимоши”. Нонна пугается: “Что случилось?”
По адресу, который мне оставила эта женщина, я через несколько дней навестил нашего Тимошу. Оказывается, он все же простудился, и довольно сильно, несмотря на мои “утепления”. А может быть, из-за них. Но теперь ему было хорошо, даже очень — его взяли не просто котом, а еще в качестве законного мужа хорошенькой молодой кошечке. Рассказывают, что вначале молодая не признавала его, и даже обсуждался вопрос о выселении нашего бедного Тимоши. Но потом у них все наладилось, и сейчас Тимоша весь был в любовном угаре, не отходил от своей любимой ни на шаг. Я был очень рад, что все так закончилось. Но он меня демонстративно игнорировал. За все время, что я там находился, он не только не подошел ко мне, но даже на меня не посмотрел. Наверно, он был прав.
Проблема устройства наших котов, возникшая после решения о нашем отъезде в Америку, как нам тогда казалось, была благополучно разрешена. И, действительно, Белый попал в семью нашей сватьи, Зои Павловны. Эта семья небогатая, с непростой судьбой: дочь Наташа, не очень здоровый человек, и двое мальчиков-внуков, растущих без отца. Но Белого все они полюбили по-настоящему, и он ответил им в полной мере своей теплой кошачьей любовью. А вот наш черный Зайчик.
Расскажу об этом более подробно. После прохождения интервью, еще находясь в Москве, я выяснил, что мы можем взять с собой животных. Для этого надо было предварительно известить и заплатить какую-то сумму денег. Я решил взять с собой только Зайчика — он был мне ближе, а, с учетом возраста, поиск ему новых хозяев был бы более сложной задачей. Я говорил Нонне, что наличие рядом с нами на чужбине такого близкого и дорогого существа будет моральной поддержкой, переоценить которую невозможно —
Потом, уже находясь в Бостоне, я понял, почему он смеялся. Я стал просить других наших родственников, живущих в Нью-Йорке, мою сестру Инну и брата Нонны, Юру, взять кота на время, на несколько месяцев, пока мы сами не найдем жилье с котом — я все же считал, что это возможно. Но ответ был один — отрицательный: не могу или не хочу.
Оставалось только одно — усиленно искать новых хозяев нашим котам в Петербурге. Однако время проходило, а положительных результатов не было. Я обратился за помощью к жене известного петербургского поэта Виктора Кривулина, к Оле. Мы были знакомы, и я знал, что она много раз подбирала бездомных кошек, и у них в квартире живет, не то десять, не то даже больше счастливцев. Она пообещала помочь с устройством моих котов. И, действительно, по ее просьбе согласился взять одного кота к себе в мастерскую какой-то ее родственник или знакомый. Мастерская — это почти улица, а делать своих котов заведомо бездомными я не хотел.
В один из наших приездов на дачу Нонна подбегает ко мне радостная и сообщает, что наша соседка Инна Гаврилова выразила желание взять себе нашего Зайчика. Причем без всяких предварительных разговоров и уговоров. Оказывается, главным “желающим” является ее внук Саша. Это было неожиданно и очень здорово: эту семью мы знали давно, четверть века, Нонна дружила с матерью Инны, и несколько лет назад они проявили по отношению ко мне внимание, которое можно назвать и дружественным, и благородным. Однажды ближе к ночи, как я уже писал выше, у меня впервые разыгрался приступ сердечной астмы, возможно, с очень серьезными последствиями. Надо было срочно ехать в больницу. И сын Инны, Миша, недавно уволившийся из Военно-Морского флота и только несколько дней назад получивший водительские права, согласился везти меня в город. Несмотря на то, что к вечеру он успел хорошо выпить, семья его поддержала, а сестра, работавшая в то время в ГАИ, решила для страховки сопровождать нас.
Очевидно, что таким людям доверить нашего любимого кота можно было без всяких сомнений. Что мы и сделали. И прекратили поиски других хозяев и тем более попытки вывезти Зайчика в Америку. Надо ли говорить, что мы с большим удовольствием подарили Гавриловым много ценного из дачного инвентаря. Все, мы вздохнули спокойно - наши коты устроены, и устроены хорошо. Как сказал внук Инны: “Ваш кот попал в надежные руки”. За несколько дней до отъезда мы с Мишей отвезли нашего Зайчика на городскую квартиру Гавриловых, и мне понравилось, что Зайчик уверенно, как у себя дома, вел себя в незнакомом месте — все окружающие его люди были его хорошими знакомыми.
Мы регулярно звонили Инне из Америки и знали, что в первую же весну Зайчик оказался на даче, пытался заскочить в наш дом, но там в это время был его “приятель” Нильс, и он не рискнул пойти на прямой контакт с ним, тем более что никто из защитников не вышел ему навстречу. На наши вопросы Инна всегда отвечала, что все в порядке, Зайчик стал членом их семьи.
Весной следующего 2002 года на открытие дачного сезона Зайчика почему-то не взяли, Инна сказала, что ее мама была нездорова. Кроме того, она добавила, что Саша уже с ними не живет. Звоним летом, опять интересуемся котом, и опять Инна говорит, что он не на даче, а дома, но все в порядке. В это время у нас гостил Алеша, и я ему сказал, что мне это не нравится и что очень похоже на то, что с Зайчиком что-то случилось. Наконец, осенью Миша встречается на даче с Инной, и та ему сообщает, что Зайчик умер в августе. Он недолго болел, они его показывали ветеринару, и тот сказал, что кот уже старый и вылечить его нельзя. Зайчику в 2002 должно было исполниться десять лет.