История героя: Приквел
Шрифт:
– Ласточка, мне стыдно просить тебя об этом, - юноша замялся, но все же продолжил, покраснев и смутившись.
– Деньги можно достать превеликим множеством способов, а боевые искусства Шаолиня - единственные в мире. Может, отдашь мне свою награду? У меня скопилось немного денег, и я с радостью потрачу их на тебя и твоих младших братьев и сестер… - окончательно сконфузившись, юноша замолк.
– Как я могла забыть о твоей жажде знаний, Сяо-Фань, - протянула Ши Янь, и голос ее источал ехидство. Юноша с виноватым видом развел руками. Девушка весело засмеялась.
– Конечно
– И не смей предлагать мне деньги за это. Разве могут быть долги между… - она хитро оглядела Ван Фаня, и закончила, лукаво усмехаясь:
– …Нами?
– Ты - истинное благословение небес, Ласточка, - с искренней признательностью ответил тот.
– Я придумаю, как тебя отблагодарить.
Тем временем, Цзин Цзи был отдан под опеку Ухуэя - низкорослого и загорелого старца, третьего из высокопоставленных монахов, а Цзылин выговорила у шаолиньского настоятеля право попросить об услуге в будущем. Уинь обратился к Ши Янь, и та с готовностью выступила вперед.
– Благодарю, мудрец, но я предпочту отдать эту награду моему… - девушка неподдельно смутилась, и с неловкостью прочистила горло. Она все же закончила тихим голосом, глядя на носки своих сапожек:
– Я отдаю свою награду Сяо-Фаню, - юноша посмотрел на нее с умилением, благодарностью, и толикой стыда.
– Хорошо, - ответил настоятель с долей удивления в голосе.
– Выйди вперед, Сяо-Фань. Какое оружие, либо же боевое искусство, привлекает тебя больше других?
– Я немного освоил кулачные стили моей школы, - с готовностью ответил юноша, выходя вперед.
– Также, я изучаю пальцевые техники и прямые манипуляции внутренней энергией.
– Отдай его мне, Уинь, - громогласно высказался Усэ.
– Я и мои Бронзовые Архаты станем теми молотом и наковальней, что придадут этому юнцу должные крепость и форму!
– Ван Фань посмотрел на могучего старца с неподдельным воодушевлением - увидев, на что способен тот в рукопашном бою, юноша проникся к Усэ уважением. Громадный монах благодушно кивнул ему.
– Ты неверно оценил Сяо-Фаня, Усэ, - спокойно ответил настоятель.
– В будущем, прилагай больше усилий к тому, чтобы смотреть на суть вещей, а не на внешнюю видимость. Я сам займусь им. Сяо-Фань, - обратился он к юноше.
– Я хочу испытать тебя, и наградить сообразно испытанию. Или же, ты можешь обучаться вместе со своим старшим братом по учебе, - он кивнул на Гу Юэсюаня.
– Что выберешь ты?
– Испытание, - не сомневаясь, ответил Ван Фань.
– Полагаюсь на вашу мудрость, старший.
– Я рад, что не ошибся в тебе, - добродушно улыбнулся старый монах, и продолжил, обращаясь к троим молодым воителям:
– Пройдемте же во внутренние чертоги храма, где мы приступим к вашему обучению.
Примечания
[1] Официальное письмо - стиль написания иероглифов, используемый для официальных документов и книг. Из всех стилей, наиболее читаем и удобен в написании.
[2] Один ли примерно равен 0.6
[3] "Да восславится Будда" - моя литературизация "Эмито фо" (????, e mi tuo fo, дословно, "Будда Амитабха"). Китайские чань-буддисты взывают к Амитабхе по самым разным поводам, не в последнюю очередь - в качестве приветствия.
Глава 11, в которой герои старательно постигают новое
– Расскажи мне о себе, младший, - ровно и отстраненно говорил Уинь, шествуя по каменным плитам внутреннего двора Шаолиня. Сердечность из его голоса ушла, стоило им с Сяо-Фанем остаться наедине для обещанного настоятелем испытания.
– Что за побуждения движут тобой?
– продолжил старый монах.
– Почему ты начал изучать воинские искусства, и жаждешь изучить больше?
– Когда Уся-цзы принимал меня в ученики, он сказал, что отныне мое призвание - прекращать несправедливость, и защищать слабых, - обстоятельно ответил Сяо-Фань.
– Но знаете, мудрец… - юноша чуть замялся, но все же продолжил:
– С обычными лиходеями ведь справятся и простые стражники, верно? Я считаю, что воители, странствующие по рекам и озерам, должны бороться с теми злодеями, что страже не по силам, - помедлив немного, юноша добавил:
– Откуда бы их могущество ни происходило.
Уинь озадаченно замолчал, поглаживая седую бороду. В молчании, они обошли высокую пагоду, у ворот которой скучали двое монахов, прошли под аркой ворот в одной из внутренних стен монастыря, и остановились у широкого возвышения, столь же основательно-каменного, что и остальной внутренний двор. Стойки с оружием устроились по краям платформы, а в углах её стояли массивные барабаны на подставках - возвышение, несомненно, использовалось как арена для поединков, и место для тренировок.
– Да восславится Будда, - все же заговорил Уинь, и голос его был безжизненно спокоен, словно у заговорившей каменной статуи.
– Немногие задумываются о подобных вещах в твоём возрасте, Сяо-Фань, и ещё меньше говорит о них с кем-то, кроме близких друзей. Все же, в тебе больше безрассудства, чем я посчитал ранее.
– Я думал, что вы меня поймёте, мудрец, и был с вами откровенен, - без единого сомнения ответил Ван Фань, с интересом оглядывая шаолиньскую арену.
– Вы кажетесь мне человеком, достойным доверия.
– Благодарю, Сяо-Фань, - ответил настоятель все тем же нарочито ровным голосом.
– В будущем, все же, постарайся смирять порывы своего духа, и действовать более осмотрительно. А сейчас, - голос монаха на мгновение оживился, но тут же приобрёл холодное равнодушие, - время для твоего испытания, младший. Оно связано с этой ареной.
– Я должен буду сразиться с кем-то?
– с ожиданием воззрился на старца Ван Фань.
– Да, но не так, как ты этого ожидаешь, - безразличие не оставляло голос Уиня.
– Сходи в тот дом, что через площадь от нас, - монах указал на длинное, приземистое строение.
– Найди в нем брата Учжи, монастырского келаря, возьми у него метлу, и возвращайся. Ты должен будешь подмести эту арену, так, чтобы на ней и пылинки не осталось.