История героя: Приквел
Шрифт:
Внутреннее убранство небольшой комнаты, где обитал Чжо Жэньцин, было изящным без излишеств - напольные лампы, разожженные по позднему времени, неярко освещали обстановку, бумажная ширма, прикрывающая кровать в углу, была украшена искусно нарисованным горным пейзажем, а на дальней стене устроился свиток с изысканно выполненной каллиграфией. Письменный прибор на столе у окна выглядел видавшим виды - его хозяин, несомненно, был знаком с “четырьмя сокровищами ученого”[2] отнюдь не понаслышке. Друзья расселись за обеденным столом, занимавшим противоположный от кровати угол комнаты.
– Принести ли вина, дорогой мой?
– с улыбкой спросила госпожа Чжо,
– Нет, жена, - со скукой в голосе ответил Чжо Жэньцин.
– Будь так добра, оставь нас - я и мои гости будем беседовать о происходящем на реках и озерах.
– Хорошо, тогда я займусь домашними делами, - ничуть не обиделась женщина. Закончив расставлять миски и тарелки, они покинула комнату.
***
– Что привело тебя и твоих друзей в Удан, Юэсюань?
– спросил Чжо Жэньцин, когда все утолили голод.
– У вас дело ко мне, или же вы здесь с дружеским визитом?
Глава уданских даосов показал себя радушным хозяином, ухаживая за всеми гостями без исключения, и развлекая их застольной беседой. Серьёзный разговор он благоразумно отложил до окончания ужина, давая возможность утомленным путникам передохнуть, и подкрепить силы пищей.
Рассказ Гу Юэсюаня о Периоде Невмешательства и его опасностях обеспокоил Чжо Жэньцина, а новость о нападении Культа Тяньлун на Шаолинь, совершенном из-за навета, привела его в негодование. Высокопоставленный даос согласился с точкой зрения настоятеля Уиня о необходимой в миссии Юэсюаня скрытности, и посетовал на невозможность помочь друзьям более явным образом.
– Погостите у меня несколько дней, - предложил он.
– Гора Удан - чудесное место, близкое к небесам. Даже простое пребывание здесь полезно для духовного и телесного здоровья, а обмен опытом с моими младшими поможет развиться вашему боевому искусству. Также, я хочу лично помочь вам с тренировками. Мысль Уиня здрава и верна - нужно подготовить вас к опасностям вашей миссии.
– С удовольствием примем ваше приглашение, мудрец, - Юэсюань, привстав, вежливо поклонился.
– Замечательно, - добродушно улыбнулся Чжо Жэньцин.
– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.
***
Сяо-Фань проснулся, ощущая кожей первые лучи солнца, смягчающие утреннюю прохладу. Встав с постели, он выглянул в окно, с удовольствием рассматривая открывшиеся ему виды. Обитель секты Удан словно плыла в безбрежном море белых облаков, и ее красные стены и разноцветные крыши выглядели диковинным кораблем, неспешно влекомым в дальние дали свежим ветерком. Юноша с удовольствием вдохнул чистейший горный воздух, напоенный ароматами леса, недавнего дождя, и некоей неуловимой сладостью, бодрящей и побуждающей к действию.
“Если дыша ароматами долины Сяояо, я словно пью вкусную и полезную минералку, то в Удане воздух - качественный энергетик,” с веселостью подумал он. “На сто пять процентов натуральный, да-да.”
Ван Фань ощущал себя полным неукротимой, бьющей ключом энергии. Как и всякий практик боевых искусств, он всегда мог взбодрить свое тело, ускорив движение ци, а здоровье и сила молодости делали его потребность в ночном сне невеликой, но сегодня, после отдыха более краткого, чем обычно, ему не требовалось прогонять остатки сна какими-либо ухищрениями. Он и без того фонтанировал жаждой действия. Быстро накинув одежду, он вышел на двор, где обнаружил всех своих компаньонов, за исключением Цзин Цзи. Тот, впрочем, не заставил себя ждать - скрипнула дверь одного
– Доброго утра, Сяо-Фань, А Цзи, - кивнул собратьям по учебе Гу Юэсюань.
– Господин Чжо просил нас присоединиться к нему у Массива Восьми Триграмм. Пойдемте, я проведу вас.
Вся компания последовала за Юэсюанем по узким тропам Удана. Чуть приотстав от остальных, Ван Фань на ходу обменялся с Ши Янь объятиями и коротким поцелуем, прошептав на ушко подруге немного нежностей. Сегодня, очарование девушки сияло новыми красками: ее улыбка выглядела ярче обычного, движения стройного тела были плавны и соблазнительны, а белоснежная кожа казалась ещё нежнее, чем раньше. Юноша вспомнил, что даосы, помимо прочего, известны своими сексуальными практиками, и поспешил сообщить эту мысль Ши Янь, вместе с предложением как-нибудь поизучать вместе сии достойные внимания искусства. После этого, он какое-то время любовался румянцем, залившим щеки подруги, так и не ответившей на его нескромное высказывание. Ему захотелось взять любимую девушку на руки, но он воздержался от этого - все же, такое проявление чувств было бы слишком откровенным даже для супружеской пары.
Массив Восьми Триграмм располагался на самой вершине горы Удан, купаясь в облачной белизне, заполняющей небольшую тренировочную площадку, открытую всем ветрам. Восхождение поначалу заставило голову Ван Фаня закружиться - горный воздух становился все тоньше, и словно ускользал от попыток вдохнуть его полной грудью. Но вскоре, юноша приноровился к новому дыхательному ритму, и энергия вновь наполнила его жилы, придавая сил и бодрости. Добравшись до своей цели, друзья обнаружили Чжо Жэньцина, упражняющегося в технике перемещения. Глава Удана двигался по разновысоким столбикам массива прогулочным шагом, и выглядел полностью расслабленным и отрешенным. Даже нередкие длинные прыжки, совершаемые даосом, не могли поколебать его отстраненного спокойствия.
– Присоединяйтесь ко мне, младшие, - сделал он приглашающий жест.
Пятеро молодых воителей осторожно взошли на массив, и последовали за Чжо Жэньцином, прилежно повторяя его движения. Поначалу, Сяо-Фань не отказал себе в удовольствии понаблюдать за подругой. Ши Янь скользила по воздуху, едва касаясь деревянных столбиков массива носками сапожек, и юноша в который раз восхитился ее мастерством в применении техники шагов - девушка была подобна зыбкому видению, столь легка была ее поступь. На лице Ши Янь поселилось задумчивое выражение - проделываемое ей упражнение, несомненно, натолкнуло юную воительницу на некую мысль, которую та старательно обдумывала.
Вэй Цзылин несильно отставала от своей соратницы и подруги - ее шаги были точны и быстры. Дочь Вэй Бао замирала на каждом из столбиков на долю мгновения, словно в неуверенности, но лицо ее не несло и следа сомнений - только увлеченный интерес.
Старшие Сяо-Фаня двигались с привычной легкостью - для талантливого Гу Юэсюаня подобное упражнение давно уже не несло трудностей, а Цзин Цзи, легкий и быстрый, схватывал на лету все, относящееся к техникам шагов. В свое время, вспомнив, что Цзи поименовал практикуемую им вариацию метода Сяояо “летящий гусь”, Ван Фань передал ему том с описанием Искусства Золотого Гуся - его позабавило сходство названий техники шагов и метода развития. К великому удивлению юноши, его второй старший полностью усвоил технику меньше чем за день. Эта поразительная скорость обучения запомнилась Сяо-Фаню не меньше, чем ворчливая благодарность, высказанная тогда Цзин Цзи.