История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга II]
Шрифт:
Кинолог с собакой продолжил движение по запаховому следу, но тот оборвался буквально через полторы сотни метров. Поскольку преступник не мог сесть на гребне дамбы в автомобиль, не вызывало сомнений, что он воспользовался заранее припрятанным велосипедом. Т.о. преступник покинул район совершения преступления вдоль реки Сакраменто, ловко избежав выставленных на улицах полицейских патрулей.
Схема отхода Гиены с места совершения преступления вечером 14 апреля 1978 г в доме на Касилада-вэй в западной части г. Сакраменто. Знаком "+" обозначено место совершения преступления. Бросается в глаза, что преступник, совершая нападение на Касилада-вэй, оказался в своеобразной западне в излучине реки Сакраменто. Это обстоятельство
В этом месте, конечно, нельзя не сказать несколько слов об инертности и даже шаблонности мышления правоохранителей. Много ранее описанного нападения — ещё во время дерзких вылазок Гиены в Ранчо Кордова — должны были возникнуть подозрения об использовании преступником велосипеда. Эта довольно очевидная мысль долго не могла проникнуть в умы руководящих полицейских работников, но наконец, спустя полтора года с момента начала розысков, даже самым упертым начальникам стало ясно — для блокирования преступника перекрытие одних только автомобильных трасс явно недостаточно… И вот происходит очередное преступление в классическом, если можно так выразиться, «стиле Гиены»: возле реки, рядом с дамбой, засаженной деревьями, где проложена длинная велосипедная трасса — всё в точности, как в Ранчо Кордова, только там река называется Америкэн, а здесь — Сакраменто. Казалось бы, вот реальная возможность учесть прежние ошибки и упредить преступника!
Но… Полицейские патрули перегораживают улицы на востоке, останавливают все автомашины и записывают их номера, а преступник убегает на запад, садится на велосипед и беспрепятственно уезжает, игнорируя полицейскую активность. И проделывает он этот фокус в который уже раз! Какими эпитетами можно прокомментировать эту ситуацию? Только самыми бранными…
Рыбаки, с которым разговаривал Гиена, превратились в важнейших свидетелей, пожалуй, даже более важных, чем Джин Эллен. Они видели преступника без маски и слышали его естественный голос — это было бесценно. Описания, данные этими свидетелями, оказались довольно схожими, хотя и очевидно неполными (поскольку они находились у подножия дамбы и смотрели на беглеца снизу вверх, то есть не видели его обуви и штанов). По их словам, мужчина был довольно молод, примерно 25 лет, рост его составлял около 172—173 см., выглядел он худощавым, подтянутым, имел каштановые волосы и аккуратно подстриженные усики. Отличное, кстати, соответствие тому описанию, что дал убийце супругов Маджоре свидетель, найденный Рэем Бионди — тот тоже говорил об усатом мужчине с каштановыми волосами.
Разумеется, дотошным опросам были подвергнуты жители близлежащих кварталов. Выяснилось много интересного.
Прежде всего, оказалось, что дом, явившийся местом преступления, уже за несколько дней до драматических событий оказался в эпицентре подозрительных событий. С начала апреля владелец соседнего дома стал замечать, что калитка, соединяющая задние дворы, с завидной регулярностью почему-то оказывается открытой. Он её всякий раз закрывал, но на следующий день или через день она опять оказывалась открытой. Это было очень странно, прежде такого не происходило.
Вечером 11 апреля, т.е. менее чем за неделю до нападения, хозяйка дома, ставшего местом преступления, смотрела телевизор вместе со старшей дочерью и услышала шум на территории заднего двора. Там явно кто-то находился. Утром выяснилось, что массивная жаровня, используемая в тёплое время года для пикников, опрокинута. Видимо, кто-то прыгнул с забора, не разглядев за кустами жаровню, и угодил в неё.
Буквально через двое суток — около 21:15 14 апреля — на подъездную дорожку к гаражу въехал неизвестный автомобиль. Это был «кадиллак» модели 1960 года в довольно плохом состоянии. Машину эту на протяжении нескольких дней местные жители замечали в различных местах Касилада-вэй и соседних улиц.
Казалось, Гиена проводил разведку места, в котором намеревался осуществить очередное
Выяснилось, что 1 или 2 апреля по домашнему телефону Джейн позвонил неизвестный и после того, как её младшая сестра подняла трубку, грубо заявил: «Я трахну твою сестру». 12 апреля телефон зазвонил снова, и трубку на этот раз взяла сама Джейн. Неизвестный сказал ей: «Разреши мне продать тебя!» и положил трубку. На эти звонки никто из членов семьи не обратил особого внимания, считая, что это не более чем глупые мальчишеские выходки, однако после случившегося вечером 14 апреля телефонное хулиганство приобрело неожиданный подтекст. Неужели преступник изначально рассматривал в качестве объекта посягательства именно Джейн Эллен и до такой степени изучил распорядок её жизни, что спланировал своё нападение в то время, когда девушка отправится в чужой дом, чтобы подработать «бэбиситтером»?
Дальнейшие опросы только добавили информации к размышлению. Неподалёку от места преступления, на Риверсайд бульвар в то время располагалась больница, ныне не существующая. Её медсестра сообщила о подозрительном молодом мужчине, дважды пытавшемся с нею заговорить. Первый раз это случилось вечером 30 марта уже после окончания приёма пациентов, второй раз — 10 апреля, также в вечернее время, когда женщина вышла из здания, чтобы перейти в соседний корпус. Всякий раз мужчина говорил очевидную чепуху, рассказывая о том, что имеет проблемы в интимной сфере и не может заниматься сексом с подружкой, хотя та побуждает его к активности. При этом он явно намекал на то, что ему нужен кто-то, кто сможет помочь решить эту «проблему». Незнакомец назвался «Джеком», зачем-то добавил, что родился в городе Квинси, пытался петь песенку в стиле «кантри» и заявил, что ему нравится певец Джонни Кэш (Johnny Cash). Всё это выглядело как-то глупо и крайне неуместно. Медсестра решила, что незнакомец таким образом попросту к ней «клеится», хотя сам способ знакомства выглядел, конечно же, несколько странно. По словам женщины, в обоих случаях она вела себя с незнакомцем сугубо формально: в первый раз записала ему телефон врача-сексолога и попросила покинуть приёмный покой, а во второй — заявила, что ему нельзя находиться в вечернее время на территории больницы, и у него могут быть проблемы с охраной.
Описание странного любителя Джонни Кэша, сообщённое медсестрой, хорошо соответствовало известным приметам Гиены. Хотя и имелось одно отличие — если рыбаки, видевшие преступника на дамбе вечером 14 апреля, утверждали, что тот был усат, то медсестра сообщала о мужчине без усов. Но надо ясно понимать, что усы не являются критически важной приметой — их можно довольно быстро отпустить, а можно вообще сделать самостоятельно при наличии пластыря, суперклея, нескольких прядей волос и небольшой практики. Так что появление и исчезновение усов применительно к данному случаю, когда мы сталкиваемся с действиями опытного и расчётливого преступника, мало что доказывает и ничего не опровергает.
И вновь, как это уже бывало прежде, после неудачного нападения преступник взял продолжительную паузу. Он не звонил на телевидение, не посылал писем, не делал ничего такого, что напоминало бы о нём окружающим.
Так закончился апрель, минул май… Ничего не происходило! Это было тем более странно, что для абсолютного большинства сексуальных преступников характерен рост активности с наступлением весны и лета. Изучение статистики разных стран на больших исторических промежутках подтверждает, что на 3 летних месяца происходится около 50% общего числа сексуальных преступлений за год. А в течение трёх зимних месяцев совершается около 10% их общегодового количества. На доли весны и осени приходится примерно по 20% с равномерным понижением их числа к началу зимнего периода и аналогичным повышением — к началу летнего. Активность Гиены в 1977 г. вроде бы хорошо соответствовала этой статистике: 2 нападения в марте, 2 — в апреле и 5 — в мае. Однако на следующий год картина оказалась совсем иной: по 1 нападению в марте и апреле и ни одного в мае.
Город Модесто (Modesto), расположенный примерно в 30 км южнее Стоктона и в 90 км южнее Сакраменто, являлся административным центром округа Станислаус (Stanislaus). В конце 1970-х гг. это был быстрорастущий, но сравнительно спокойный по калифорнийским меркам район. Ни с чем похожим на террор, устроенный Гиеной в округе Сакраменто, здесь не сталкивались, хотя, разумеется, о происходивших у соседей событиях представление имели. И, открывая поутру газету с очередной заметкой о преступлении в столице штата или её окрестностях, жители Модесто знали, что читать они будут о чужих проблемах.