История Гиены. Хроника подлинного расследования [Книга II]
Шрифт:
Знали это и Даниелла и Говард Кристи, проживавшие в собственном доме на Фьюща-лэйн (Fuchsia Ln), улице в северной части города. Кристи были успешными по местным меркам бизнесменами — владели химчисткой, разъезжали на новых автомашинах, купили просторный и построенный всего шестью годами ранее дом. 27-летняя Даниелла была почти на три года старше мужа, что легко может быть объяснено её привлекательностью и добрым нравом. Чета была широко известна в городе, поскольку оба супруга работали в сфере услуг. Двумя годами ранее У Даниеллы и Говарда родилась дочь, так что каждый из супругов мог с полным правом сказать себе и другим, что всё у него хорошо, и жизнь складывается отлично.
В ночь на 5 июня 1978 г., в интервале от 02:30 до 03:00 часов, супруги были разбужены бившим в лицо светом фонаря. В дверях спальни стоял
Схема центральной Калифорнии, демонстрирующая географическую локализацию активности насильника из восточного Сакраменто по состоянию на первую декаду июня 1978 г. Условные обозначения: точки А, В, С, D и E — места локализации на небольшой площади ранних нападений (А — эпизоды №№1, 3, 6, 8 и 15 в Ранчо Кордова; В — эпизоды №№2, 7, 21 в Кармайкле; С — эпизоды №№4, 13, 17 в Цитрус-Хайтс, D — эпизоды №№11 и 18 у восточной границы г. Сакраменто; E — эпизоды №№16 и 19 в Оранджвэйле); точки с числами обозначают номера нападений в их хронологической последовательности. Точка 32 соответствует нападению Гиены в ночь на 5 июня 1978 г на семью в доме на улице Фьюща-лэйн в Модесто. Удаленность этого места преступления от района его первоначальной активности в Ранчо Кордова составляла около 100 км. За весь период своей двухлетней активности Гиена никогда ещё не выходил так далеко за границы собственного «ареала». Возрастание опытности и уверенности преступника в своих силах, обуславливали его потребность освоения новых территорий. Перед нами объективный процесс, присущий всем серийным преступникам, остающимся на свободе долгое время.
Далее последовала хорошо знакомая читателю цепочка команд и действий. Сначала Говарду было приказано перевернуться на живот, а Даниелле отдана команда связать мужу руки за спиной. Злоумышленник принёс шнурки с собою и бросил один из них прямо в лицо женщине. Затем последовало связывание женщины по рукам и ногам, после чего неизвестный связал ноги Говарду. Всё это время мужчина ругался и оскорблял пленников. В отдельные мгновения злоба словно начинала его душить — злоумышленник начинал задыхаться и хватать ртом воздух. Выглядело это необычно, казалось, что неизвестный заикается или всхлипывает. Затем мужчина быстро успокаивался, словно брал себя в руки усилием воли, а через минуту опять начинал входить в раж.
Покончив со связыванием, неизвестный прошёлся по спальне, уточнил, где лежат кошельки супругов, затем попытался их успокоить, заявив, что ему надо лишь забрать еду и «кое-что для дома». Выйдя из комнаты буквально на полминуты или минуту, он возвратился и приставил кончик ножа под нижнее левое ребро Даниеллы, точно собираясь вонзить его в почку. Женщина задрожала в ожидании ужасной расправы, а преступник неспешно провёл ножом вниз и рассёк шнурок, которым были связаны лодыжки Даниеллы. Мужчина грубо приказал женщине подняться, перевёл её в соседнюю комнату и велел лечь на пол. Неизвестный отправился на кухню, принёс оттуда пару тарелок и поставил их на спину Говарда.
Приставив пистолет к его голове, преступник негромко, но очень внятно произнёс устрашающую фразу, что-то вроде: «сейчас я трахну твою жену, но если ты не согласен, то я начну с того, что разнесу в куски голову твоего ребёнка».
Поскольку Говард молчал — а что можно было ответить в его положении? — преступник перешёл в комнату, где на полу лежала Даниелла. Он осуществил анальный половой акт, грубый и болезненный, во время которого всячески оскорблял и унижал женщину. Не вызывало сомнений, что потребность растоптать человеческое достоинство жертвы двигала преступником не в меньшей степени, чем похоть. Половой акт не продлился более 5—7 минут, что было единственным утешением для
Он привёл Даниеллу обратно в спальню и бросил её на кровать к Говарду, после чего, хрипя и шипя от бешенства, заявил, что не позволит себя одурачить. Он сказал, что ему известно о наличии у супругов большой суммы наличных денег, и если они сейчас ему не отдадут, он снесёт голову их ребёнку.
Момент этот психологически оказался для Говарда и Даниеллы очень сложным. Проблема заключалась в том, что они действительно держали в доме 1,5 тыс.$ наличными, что по тем временам действительно являлось весьма немалой суммой. Сложно было понять, блефует ли преступник или ему действительно что-то известно об этих деньгах?
Говард Кристи решил не испытывать судьбу и сообщил неизвестному, где спрятаны деньги. Они находились в кладовой возле гаража в другом конце дома. Неизвестный ушёл за деньгами и… более не вернулся.
Супруги не сразу поняли, что преступник исчез. Около 10 минут ушли у них на то, чтобы освободиться и сделать телефонный звонок в Департамент полиции Модесто.
Нападение на супругов Кристи (мы условно назовём его «эпизод №32» в общей хронологии нападений Гиены), относится к одному из самых плохо задокументированных. В этом отношении оно весьма напоминает самую первую вылазку Гиены в Ранчо Кордова в июне 1976 г., когда возбудившие расследование детективы на 9 месяцев позабыли об отправленных на исследование в криминалистическую лабораторию уликах. Достаточно сказать, что первый патруль, принявший сообщение о нападении в доме Кристи, приехал на место и, узнав об отсутствии непосредственной угрозы жизни потерпевшим… уехал. Особая ирония судьбы заключается в том, что другой патруль в то же самое время находился всего в 200 м от дома Кристи по вполне заурядному вызову, но сообщение о преступлении в работу не принял, сообщив, что занят. Разумеется, никто никаких кинологов к дому Кристи не направил и, в конечном итоге, никто ничего не нашёл, не увидел и к делу не приобщил. Впору было усомниться, да был ли насильник вообще?
Не было на месте преступления ни отпечатков пальцев, ни отпечатков ног, ни даже спермы насильника.
Скажем прямо, полиция города Модесто оказалась не готова к встрече с насильником из восточного Сакраменто. Всё, на что были способны местные пинкертоны — это умное выражение лица в телевизионном интервью и полнейшая беспомощность в работе.
Поскольку полиция штата отслеживала активность сексуальных нападений, сообщение об инциденте в Модесто утром 5 июня поступило в Сакраменто. Там быстро поняли необычность происшествия, и уже до обеда из состава Группы «Западня» 4 детектива были командированы в округ Станислаус для оказания методической помощи расследованию.
Первым вопросом, которым озадачились командированные, явилось установление причастности Гиены к нападению на Фьюща-лэйн. В общем-то, целый набор поведенческих стереотипов указывал на то, что преступник являлся именно насильником из восточного Сакраменто и никем иным. Использование традиционных для него аксессуаров, вроде обувных шнурков, фонарика, пистолета калибра.357, ножа, лыжной шапочки, перчаток и т.д., а также общий алгоритм действий (очередность связывания, произносимые фразы и т.п.) веско свидетельствовали о личности преступника. Однако в описании преступника присутствовали элементы, заставлявшие усомниться в справедливости идентификации. Прежде всего, и Говард, и Даниелла сообщали о человеке ростом 183 см. или выше и весом от 80 кг., что, согласитесь, мало похоже на классическое описание Гиены, имевшего рост около 175 см. и вес 70 кг или чуть более. Потерпевшие сообщили, что преступник выглядел плотным и отнюдь не казался худым, хотя подчеркнули, что живот его не свисал на ремень. Другими словами, он был плотным, но не толстым. И противоречие это являлось отнюдь не единственным. Насильник из восточного Сакраменто в подавляющем большинстве приписываемых ему нападений не оскорблял жертвы и игнорировал мужчин, фактически, он обездвиживал мужчин только для того, чтобы обезопасить себя. В данном же случае имелось явно выраженное оскорбление мужчины (сообщение ему о том, что его жена сейчас будет изнасилована) и неоднократные унижения женщины. Подобное поведение мало соответствовало «классическому», или скажем иначе — традиционному — поведению Гиены.